Автор романа американская трагедия. Роман «Американская трагедия

«АМЕРИКАНСКАЯ ТРАГЕДИЯ»

В середине 20-х годов нашего столетия буржуазная пресса США и других стран воспевала пресловутое «процветание» США. После экономического кризиса 1920—1921 годов, во время которого в стране насчитывалось 5 миллионов безработных, да, кроме того, 2 миллиона фермеров вынуждены были бросить свои хозяйства и уйти в города, наступила временная и частичная стабилизация капитализма. Едва оправившись от испуга, вызванного подъемом рабочего движения в 1917—1922 годах, американская буржуазия с тем большим рвением вещала на весь мир о наступлении «золотого века» в развитии США. «Теперь победительницей чувствует себя Америка. Наступил ее час. Свойственная юности, сметающая все на своем пути воля к победе рождает энергию и отвагу и ведет Америку вперед. Сознание «исторической миссии» Америки заражает всех энтузиазмом...»,— заявлял один из известных американских журналистов.

«Огромные богатства, создаваемые нашими фабриками и заводами и сбереженные нашим экономным хозяйничанием, распределялись между широчайшими кругами нашего народа и текли непрерывным потоком за пределы нашей страны, творя благодеяния и содействуя росту производства во всем мире», — славословил президент США Кальвин Кулидж.

«Беден только тот, кто хочет быть бедным или пострадал от несчастного случая или болезни, да и таких у нас имеется ничтожное количество», — утверждал журнал «Кольерс» в статье «Разве все мы не стали богачами?».

Среди потоков безудержного славословия, наперекор им, в США появилась книга, рассказавшая правду о том, что скрывалось за фасадом показного благополучия. Она называлась сурово и просто: «Американская трагедия». Автором ее был Теодор Драйзер.

Горести и печали жизни простого человека в Америке всегда глубоко волновали Драйзера — писателя-гуманиста. Все его творчество проникнуто ощущением трагизма судеб людей из народа. «Сестра Керри», «Дженни Герхардт», «Трилогия желания» и «Гений»—каждый из романов по-своему раскрывал бесчеловечность буржуазной Америки. В «Американской трагедии» Драйзер увидел систему, губящую человека, и в этом проявляются те решительные сдвиги в гуманистическом мироощущении Драйзера, которыми отмечено его творчество начала 20-х годов и в котором, несомненно, сказалось влияние идей Великого Октября, углубление взглядов писателя на американскую действительность. Гуманизм Драйзера в «Американской трагедии» становится более активным и социально осознанным. Драйзер назвал этот роман «своего рода классовым эпосом, в котором отражен классовый антагонизм, охватывающий в наши дни весь мир» (XII, 260).

Сюжет, который лег в основу романа «Американская трагедия», заинтересовал Драйзера в самом начале его литературной деятельности, вскоре после опубликования романа «Сестра Керри». Тогда он работал над романом «Повеса», сюжет которого в некоторых моментах совпадал с «Американской трагедией». Непосредственно созданию «Американской трагедии» Драйзер посвятил почти пять лет — с 1920 по 1925 год.

Элен Драйзер вспоминает, что у писателя была рукопись, озаглавленная «Американские трагедии». В ней содержалось описание пятнадцати случаев, подобных тому, который изображен в романе. И для каждого из них характерно стремление американских юношей разбогатеть, женившись на богатой невесте. Ради этого они шли на преступление: убивали свою прежнюю возлюбленную — бедную девушку. Изучив весь этот материал, писатель решил положить в основу романа историю убийства в 1906 году Честером Джиллетом своей возлюбленной Грейс Браун. Процесс по этому делу получил тогда широкую огласку, и в «Американской трагедии» использованы документы и факты, сообщавшиеся в газетах того времени.

Драйзер полемически направил свое произведение против определенного типа романов, распространенных в США. В подобных книгах описывалась обычно история бедного юноши, который разбогател, женившись на девушке из состоятельной семьи. Такого рода романы внушали ложные идеи о возможности для каждого американца легко изменить свою судьбу и прославляли стремление к обогащению. Это был один из наиболее распространенных видов апологетической буржуазной литературы, рассчитанной на одурманивание широких читательских масс.

В «Американской трагедии» Драйзер, строя сюжет романа на тех же стремлениях бедного юноши Клайда Гриффитса, не только развенчал эту идею погони за легким счастьем, но и выявил порочность системы, порождающей стремление разбогатеть во что бы то ни стало

В «Американской трагедии» создана подлинная панорама американской жизни. О стремлении к всестороннему охвату жизни в «Американской трагедии» писал и сам Драйзер 20 апреля 1927 года в письме к Джеку Уилгусу: «Я долго раздумывал над этим происшествием, ибо мне казалось, что оно не только отражает каждую сторону нашей национальной жизни—политику, общество, религию, бизнес, секс, — это была история столь обычная для каждого парня, выросшего в небольших городах Америки. Это была особенно правдивая история о том, что жизнь делает с личностью и как бессильна личность против нее. Моей целью было не морализировать — да простит бог, — а дать, если возможно, фон и психологию действительности, которые если не оправдывают, то как-то объясняют, как случаются такие убийства, а они случаются в Америке с поразительной частотой и так давно, как я только могу помнить» (Письма, т. П, стр. 458).

И писателю удалось показать ответственность общества за крушение судеб рядовых американцев. Поклонение культу доллара привело к трагической гибели двух молодых людей — Роберты Олден и Клайда Гриффитса. Жизнь простого человека, человеческая личность в Америке находятся в суровой опасности — била тревогу «Американская трагедия».

Центральный образ романа — Клайд Гриффите — существенно отличается от героев предыдущих романов писателя своей обыденностью, заурядностью, негероичностью. Керри обладала актерским дарованием, Дженни Герхардт отличалась глубиной и силой чувств, душевным богатством, Каупервуда писатель даже уподоблял Люциферу, а у Витлы был талант художника. У Клайда же нет талантов Витлы или Керри, нет изворотливости и силы Каупервуда, нет душевной красоты и чистоты Дженни. Он самый обычный и заурядный американский юноша. У него нет, конечно, больших талантов, но нет и никаких врожденных пороков или дефектов. Клайд прежде всего обычный американец. Эта обычность и губит Клайда. Все его достоинства и недостатки присущи не только ему, они типичны для Америки. «Как всякий средний молодой американец с типично американским взглядом на жизнь» (VII, 18), — так начинает Драйзер характеристику Клайда. У Клайда нет никаких преступных и непреступных наклонностей, кроме тех, которые он впитал в окружающей его действительности. Но этот воспринятый им и не только им, говоря словами Драйзера, «яд тщеславия», яд индивидуализма оказывается смертельным.

Трагедия Клайда похожа и не похожа на трагедию Витлы или Дженни. Буржуазная Америка растаптывает душевную чистоту Дженни, глумится над ее самыми сокровенными и искренними чувствами; буржуазная Америка губит талант Витлы; судьба же Клайда трагична именно потому, что он усваивает законы буржуазной Америки и по мере своих сил и возможностей следует им. Повинуясь и следуя этим законам, Клайд тем не менее гибнет, оттого страшнее его трагедия, трагедия простого американца, американская трагедия.

Сын уличных проповедников, Клайд отнюдь не испытывает почтения к занятиям своих родителей, тем более, что и его заставляли вместе с другими детьми петь псалмы во время выступлений отца с проповедями на улице. «Другие мальчики не занимались такими вещами, и к тому же в этом было что-то жалкое и даже унизительное» (VII, 18), — размышляет Клайд. «В нем, — отмечает Драйзер, — как и в дразнивших его ребятах, говорило извечное людское стремление к полному сходству, к стандарту» (VII, 18). И вот это-то стремление к полному сходству, к стандарту, присущее в высшей степени Клайду, и делает его особо восприимчивым к воздействию окружавшей его обстановки, заставляет его быстро усваивать иллюзии, предрассудки, и пороки, которыми стремятся напичкать рядового американца.

Клайд ничем не выделяется среди своих сверстников. Он — само олицетворение обычности, и в этом смысле он также типичен. Уже в детстве Клайд «мечтал о том, как он выбился бы в люди, если бы ему повезло, о том, куда бы он поехал, что повидал бы и как по-иному мог бы жить, если бы все было не так, а эдак» (VII, 15). Мечта «выбиться в люди» определяет несоответствие реального положения Клайда и его устремлений к легкой жизни, Как отмечает Драйзер, «Клайд был столь же тщеславен и горд, как и беден. Он был из тех людей, которые считают себя особенными, не похожими на других» (VII, 18).

Индивидуалистические черты прививаются Клайду в детстве, они определяют и дальнейшую судьбу молодого человека, охваченного непреодолимым стремлением во что бы то ни стало добиться легкой жизни. Его пугает труд рабочего. «Как! Стоять у станка, укладывать кирпичи, стать плотником, штукатуром или водопроводчиком, когда такие же, как он, мальчики, становятся клерками или помощниками фармацевтов, или бухгалтерами и счетоводами в банках и различных конторах! — размышляет Клайд. — Что за жалкая, унизительная жизнь, ничуть не лучше той, какую он вел до сих пор: ходить в старом платье и так рано подниматься по утрам и выполнять всю ту нудную работу, которой приходится заниматься людям физического труда!» (VII, 18).

Клайд становится сначала помощником продавца содовой воды, потом рассыльным в отеле. Он поражен роскошью обстановки в отеле и прежде всего возможностью легкого заработка. Клайд в восторге— он получил первые чаевые: «Шутка и тридцать пять центов за такой пустяк! Один дал ему двадцать пять центов, другой — десять, а ведь он ничего не сделал!» (VII, 50).

В образе Клайда подчеркивается неустойчивость, податливость влияниям той среды, в которой он находится. Повествование строится таким образом, что Клайд все время в центре внимания писателя и в то же время четко видны силы, формирующие его характер. Большую роль в развращении Клайда Гриффитса сыграла его служба в, отеле. «Одних только разговоров в вестибюле,— пишет Драйзер,— не говоря уже о сценах в баре, ресторанах и номерах, было достаточно, чтобы внушить всякому неопытному и не очень разборчивому существу, будто главное занятие в жизни для всякого, у кого есть кое-какие деньги и положение в обществе, это ходить в театры, летом посещать стадион, танцевать, кататься в автомобиле, угощать друзей обедами и ездить для развлечения в Нью-Йорк,

Европу, Чикаго или Калифорнию. А жизнь почти всех этих мальчиков настолько лишена была всякого подобия комфорта и вкуса, не говоря уже о роскоши, что они, как Клайд, не только преувеличивали значение увиденного в отеле, но и считали, что эта внезапная перемена судьбы дает им счастливую возможность самим приобщиться к такой жизни. Кто они, эти люди с деньгами, и что сделали они для того, чтобы наслаждаться всей этой роскошью, тогда как у других, по-видимому, точно таких же людей, нет ничего? И чем именно эти обойденные так сильно отличались от преуспевающих, Клайд не мог понять» (VII, 53 — 54).

Так раскрывается социальная обусловленность развития образа Клайда, который проникается стремлением попасть в этот мир роскоши и богатства. Эти стремления определяют и его отношение к Роберте Олден. «Пусть эта девушка бедна и ей, по несчастью, пришлось стать простой работницей,— размышляет Клайд,— он чувствовал, что был бы очень счастлив с нею, но только при одном условии, чтобы не нужно было жениться. Что касается брака, тут честолюбивый Клайд был словно под гипнозом: он женится на девушке из круга Гриффитсов» (VII, 287 — 288). Брак с богатой девушкой казался Клайду путем к исполнению его сокровенных мечтаний о легкой жизни. Карьера для него дороже тех чувств, которые он испытывал к Роберте,— в его сознании любовь «неотделима от пышности, удовольствий, богатства, видного положения в обществе» (VIII, 453). Так создаются предпосылки для трагедии Клайда и Роберты.

В «Американской трагедии достигается та удивительная художественная цельность, которая отличает истинные произведения искусства. И заглавие романа, и его композиция, и пейзаж, и авторские отступления, и логика развития характеров, и их психология в «Американской трагедии» раскрывают взаимосвязь общества — капиталистической Америки и личности — Клайда Гриффитса, раскрывают ответственность американского буржуазного общества за трагедию простого американца Клайда Гриффитса. Гуманизм и широта социального замысла «Американской трагедии» выявляются и в композиции романа. Драйзер писал о композиции «Американской трагедии» Гаррисону Смиту 25 апреля 1931 года: «Это должен быть роман, который представляет в трех различных социальных и экономических сферах карьеру очень чувствительного, но умственно не очень развитого парня, который обнаруживает, что жизнь его в самом начале затруднена бедностью и низким социальным положением, из которых в силу своих различных прирожденных и служащих побудительной силой желаний он пытается вырваться. В его случае любовь и материальное благополучие; так же как и дурацкая мечта о социальном превосходстве, и являются побудительной силой». Разъясняя затем свою мысль, Драйзер отмечает, что «первая часть книги была намеренно и специально посвящена изображению таких социальных невзгод, какие могут естественно подавить, сдержать и расстроить, а следовательно, и преувеличить эмоции и желания очень чувствительного и; почти плотски экзотического парня, плохо приспособленного для великой жизненной борьбы, с которой сталкивается любая юность.

Часть вторая была специально предназначена, чтобы показать, как такой темперамент может случайно быть поставлен лицом к лицу с гораздо более удачливым миром, который усилит все его глубочайшие желания роскоши и любви, и показать, как в обычно неравном состязании между бедностью, неграмотностью, желанием и великими забавами мира он может легко и действительно без всякого желания со своей стороны оказаться побежденным и даже обвиненным в убийстве, как это и происходит в случае с Гриффитсом в этой книге.

Часть третья была целеустремленно и тщательно спланирована, чтобы показать, как такой подавленный, слабый темперамент сначала в руках своих мечтаний, а потом закона, может быть легко подавлен неграмотными, полными условностей и мстительными в своей основе сельскими дурнями, которые в свою очередь по причине своих недостатков, социальных и религиозных запретов и поверий будут последними из тех, кто поймет и воспримет те смягчающие обстоятельства, которые могли бы повлиять, но не повлияли на жизнь такого парня, и поэтому судят его куда более жестоко, чем личности с более глубокой проницательностью и лучшими умственными данными» (Письма, т. II, стр. 528).

Итак, первая книга — экспозиция романа — посвящена формированию характера Клайда, вторая — трагической гибели Роберты, третья — трагической гибели Клайда. В основу сюжета положено развитие характера личности Клайда в его взаимоотношении с обществом. Клайд проходит свои университеты в отеле. В нем укрепляется стремление во что бы то ни стало проникнуть в мир роскоши и богатства, прививается пристрастие к развлечениям и легкой жизни. Его приятели — такие же, как и он, рассыльные в отделе — привели его в публичный дом — и «он, — отмечает Драйзер, — быстро освоился с новым источником удовольствия, если и не с первоначальной обстановкой, в которой он познал его. Он должен, как Дойл, найти себе девушку нестрогих правил и тратить на нее деньги. И Клайд с нетерпением ждал удобного случая, чтобы осуществить свои планы» (VII, 78).

Клайда водит за нос ветреная продавщица Гортензия Бриге, которая заставляет Клайда тратить на нее деньги. Развлечения в Канзас-Сити кончаются для Клайда печально — во время возвращения с вечеринки автомобиль, в котором находились Клайд и его друзья, сначала сбил девочку, а потом, когда напуганные молодые люди пытались скрыться от полиции, произошла автомобильная катастрофа. До смерти перепуганный Клайд сбежал из Канзас-Сити. Так заканчивается юность Клайда, который, покинув родительский дом, вступает в самостоятельную жизнь. Завершается формирование личности этого «среднего молодого американца».

Во второй книге Клайд после мытарств и лишений, которые ему пришлось претерпеть во время странствий по различным городам Америки, попадает под опеку богатого дяди-фабриканта. Клайду кажется, что он может, наконец, сделать карьеру. На его пути оказывается Роберта Олден, которая работает под его началом и зависит от него, и хотя Роберта отнюдь не относится к числу «девушек нестрогих правил», Клайду удается достигнуть того, чего он не мог добиться ни ухаживаниями, ни щедрыми подарками от многоопытной Гортензии Бриге.

Клайд не собирался жениться на Роберте с начала их знакомства. Встреча же с богатой Сондрой Финчли внушила Клайду мысль о возможности вступить в столь желанный для него мир и заставила искать пути отделаться от мешавшей теперь ему Роберты. Подчеркивая расчетливость Клайда, Драйзер отмечает, что «Роберта больше нравилась ему. Она была нежнее, мягче, добрее, не такая ледяная. В то же время Сондра «воплощала и неизмеримо увеличивала в его глазах значение своего круга», и Клайд относился к ней иначе— «в отличие от того, что он с самого начала испытывал к Роберте, его мысли о Сондре не были чувственными». Если отношения Клайда к Роберте диктовала страсть, то к Сондре его влекли расчет, мысль о богатстве, преклонение перед тем, что он считал высшим светом. Страсть к Роберте была убита страстью выбиться в мир богатых.

У Клайда и Роберты много общего, оба они очень неопытны в житейских делах, даже инфантильны. «Клайд по своему характеру,— отмечает Драйзер,— не способен был когда-либо стать вполне взрослым человеком» (VII, 189). Их отношения заканчиваются трагической гибелью Роберты. Скрупулезно, как бы под увеличительным стеклом рассматривая все обстоятельства трагедии на озере Биг-Битерн, Драйзер мотивирует все поступки, которые совершил Клайд, стремясь избавиться от Роберты. Сделано это, однако, не в форме публицистических отступлений, а путем глубокого раскрытия внутреннего мира Клайда, описания его мыслей, чувств, представлений и тех причин во внешнем мире, которыми они были вызваны. Драйзер подробно показывает переживания, мысли и чувства Клайда, делает их центром повествования, и вместе с тем как бы мимоходом, ненавязчиво говорит об американской действительности, пробудившей эти переживания и раздумья.

Клайд читает газетное сообщение о несчастном случае на озере Пасс, где утонули мужчина и девушка, причем тело девушки обнаружили, а тело мужчины не нашли. «Это довольно обычное сообщение — летом всегда масса таких несчастных случаев — не особенно заинтересовало Клайда» (VIII, 29). Далее Драйзер передает ход мыслей Клайда, который привел его к роковому выводу: «Конечно, казалось странным, что эта девушка и ее спутник могли погибнуть на таком небольшом озере среди бела дня. Странно также, что никто не мог опознать ни ее, ни его. Однако так оно и было. Мужчина исчез бесследно. Клайд отбросил газету, мало этим озабоченный, и мысли его обратились к другим вещам... Перед ним стояла серьезная задача: как быть дальше? Но потом, когда он потушил лампу и уже собирался лечь в постель, все еще обдумывая сложную путаницу своей жизни, в его мозгу внезапно возникла мысль (Что за дьявольский шепот? Что за коварное внушение злого духа?): предположим он и Роберта,— нет, скажем, он и Сондра (нет, Сондра прекрасно плавает, и он тоже), — итак, он и Роберта плывут в лодке, и лодка опрокидывается... и как раз теперь, во время всех этих ужасных осложнений, которые так терзают его. Какой исход! Какое разрешение огромной, прямо убийственной задачи! Однако... стоп!., не спешить! Может ли человек, хотя бы в мыслях, допустить такое решение трудной задачи, не совершая преступления в своем сердце, — поистине ужасного, чудовищного преступления? Нет, он не должен и думать об этом. Это скверно... очень скверно, ужасно! И однако, если бы — по несчастной случайности, конечно, — произошла такая вещь? Ведь это был бы конец всем его тревогам из-за Роберты...» (VIII, 29-30).

Внешний повод, вызвавший такое смятение в мыслях Клайда, как будто и не очень значителен, но он имеет огромное значение для дальнейшего развития событий, подобных тем, которые впоследствии привели к смерти Роберты и осуждению Клайда. Кроме того, Клайда подталкивает на преступление газета, кричащая о несчастном случае, смакующая всякого рода преступления и тем самым способствующая их распространению.

Драйзер не стремится представить Клайда законченным злодеем, негодяем, убийцей и вместе с тем не оправдывает его. Он хочет показать истинных виновников смерти Роберты, показать степень морального падения Клайда, который, впитывая в себя индивидуалистический дух американского буржуазного общества, становится преступником, еще не совершив преступления. Это показано в «Американской трагедии» с большим умением. Ведь Клайд понимает, что избавиться от. Роберты, утопив ее в озере, означает совершить преступление. Он колеблется, размышляя о возможных последствиях своего поступка: «Что закралось ему в душу? Убийство! Вот что такое! Эта страшная газета... по воле какого злого рока она все время попадается ему на глаза? Ужаснейшее преступление, и если в нем уличат — посадят на электрический стул. И, кроме того, он не может никого убить,—уж во всяком случае не Роберту. Нет, нет! Конечно, нет,— после всего, что было между ними... Да, — но тот, другой мир... Сондра... он наверняка потеряет все, если теперь же не начнет как-то действовать» (VIII, 53).

В Клайде Гриффитсе происходит внутренняя борьба, он сам чувствует, что может совершить преступление. Эта борьба свидетельствует о его полном душевном смятении, о его глубоком падении. Но Драйзер выносит приговор не столько Клайду, сколько тем, кто заставил его внутренне пойти на преступление. Ответственность капиталистического американского общества за духовное растление Клайда, за гибель Роберты, а потом и Клайда последовательно раскрыта в «Американской трагедии». Драйзер как тонкий психолог показывает, что все поступки податливого воздействию окружающей общественной среды Клайда были подсказаны ему извне.

Клайд — человек безвольный. «В сущности предоставленный самому себе, он никогда, — пишет Драйзер, — не мог бы решиться и не решился бы на такой шаг. Как всегда, ему оставалось либо ждать, что его заставят (курсив наш. — Я. 3.) действовать, либо отказаться от этой дикой, ужасной мысли» (VIII, 60). Клайд не отказался от этой мысли, его заставило действовать буржуазное общество. Драйзер говорит о неспособности Клайда совершить собственноручно преступление: этому мешает его слабость и безволие. Роберта гибнет как бы независимо от воли Клайда. Из описания гибели Роберты нельзя сделать вывод, что юридически Клайд совершил убийство, или установить степень его преступления. О том, насколько тонко нарисованы события на озере Биг-Битерн, говорил известный американский юрист Кларенс Дарроу, который заявил, что невозможно определить вину Клайда. В американских юридических школах специально изучалось убийство Роберты, как трудный случай в правовой практике.

Ударив Роберту фотоаппаратом, Клайд «вскочил и сделал движение к ней, отчасти затем, чтобы помочь ей, поддержать, отчасти — чтобы извиниться за этот нечаянный удар, и этим движением окончательно перевернул лодку: и Роберта, и Клайд внезапно очутились в воде. Опрокидываясь, лодка бортом ударила Роберту по голове как раз тогда, когда она, погрузившись на миг в воду, снова появилась на поверхности, и Клайд увидел перед собой ее обезумевшее, искаженное лицо. Он уже пришел в себя. А она была оглушена, перепугана и ничего не понимала от боли и безмерного, безумного страха: страшна вода, страшно утонуть, страшен этот удар, который Клайд нанес ей случайно, почти бессознательно...» (VIII, 88).

Дальнейшее развитие сюжета «Американской трагедии» строится на сложности и запутанности событий на озере. Клайд виновен в гибели Роберты, и в то же время он не убивал ее сам. Размышления Клайда передают его внутреннее смятение и страхи, укоры совести: «Крики Роберты еще звучат в его ушах, он видит последний безумный и умоляющий взгляд ее закатившихся глаз. Нет, нет. Слава богу! Он не сделал этого. И все же (он выходит на берег и отряхивается от воды) убил? Или нет? Ведь он не пришел ей на помощь, а мог спасти ее. И ведь в сущности это его вина, что она упала в воду, хотя у него это и вышло нечаянно» (VIII, 89).

Анализ мыслей и поступков Клайда делает особенно очевидной неправильность и предвзятость решений, принятых судом, который рассматривал дело Клайда Гриффитса. Описание событий на озере — кульминационный пункт романа.

О важности этого эпизода пишет и вдова Драйзера: «Клайд не топит Роберту, но, охваченный нерешительностью, не спешит к ней на помощь, вследствие чего дает ей утонуть; этого достаточно, чтобы возникло сомнение в его безоговорочной невиновности. И на этом еле уловимом, словно тень, сомнении построено у Драйзера все действие его романа» 1 .

Над сценой на озере Биг-Битерн Драйзер работал особенно упорно. Он специально поехал на озеро Биг-Мус, где Джиллет убил Грейс

1. Э. Драйзер. Моя жизнь с Драйзером. М., ИЛ, 1953, стр. 52—53-

Браун. Он разговаривал с очевидцами убийства1, сам плавал на лодке по озеру.

От образа Клайда Гриффитса нельзя отделить образ Роберты Олден. Драйзер подчеркивает сходство их характеров. Роберта тоже считала, что физический труд «ниже ее достоинства». Так же как и он, Роберта всячески стремилась «выбиться в люди». «Подобно Клайду, недовольная своей семьей и своей жизнью, она думала о собственной судьбе с чувством глубокого разочарования» (VII, 272).

Клайд для наивной Роберты олицетворяет мир роскоши и богатства. «Встретив Клайда, Роберта увлеклась им и притом вообразила, что он принадлежит к некоему высшему обществу. И в душу ей проник тот же яд беспокойного тщеславия, который отравлял и Клайда» (VII, 279). Поэтому она так настойчиво добивалась, чтобы Клайд женился на ней, и пошла даже на связь с ним, хотя понимала, что это «слишком нехорошо, не принято, безнравственно».

Роберта гибнет, попавшись на удочку тех же лживых иллюзий, которые отравили сознание Клайда. Она, однако, не настолько испорчена буржуазной Америкой, как Клайд, у нее сохраняются настоящие человеческие чувства, ее образ поэтому как бы оттеняет, подчеркивает развращенность Клайда.

В третьей заключительной книге идет разбирательство дела Клайда. Вновь проплывают перед читателем обстоятельства, при которых совершено преступление. Вновь устанавливается виновность капиталистической Америки, но американское правосудие выносит приговор Клайду, вину которого трудно установить и доказать. То общество, которое толкнуло Клайда на преступление, еще раз доказало свою жестокость и противочеловечность, посадив его на электрический стул. Драйзер-гуманист восстает против всей системы — против капиталистической Америки, порождающей американские трагедии, губящей человеческое в человеке.

Трагедия Клайда не только в том, что он совершил преступление, но и в том, как его судят. В довершение он становится жертвой американского правосудия.

Судьба Клайда, предрешена задолго до начала суда. Он стал игрушкой в предвыборной борьбе двух буржуазных партий. Продажность американского правосудия, его пристрастность, приверженность узкогрупповым интересам ярко иллюстрируют образы прокурора Мейсона, следователя Хейта, многочисленных адвокатов. Еще не зная о роли Клайда в преступлении, не будучи уверенным в самом факте преступления, следователь Хейт предрешает исход дела, намеревается использовать его, чтобы поднять престиж своего друга — прокурора Мейсона, который добивается выдвижения на пост судьи от своей партии на приближающихся выборах.

Снова, как и в «Финансисте», Драйзер раскрывает классовую природу американского «правосудия». После осуждения Клайда судом низшей инстанции можно было добиться отмены его решения в суде высшей инстанции. Но для этого необходимо вмешательство в дело влиятельных сил. За Клайда же некому вступиться — его богатые родственники Сэмюэл и Гильберт решили перенести производство воротничков и рубашек в Южный Бостон, где они могли бы оставаться в тени до тех пор, пока не забудется эта несчастная и постыдная история. И в дальнейшей помощи Клайду отказано. Ему теперь уже окончательно суждено погибнуть на электрическом стуле.

Об эволюции творческого метода Драйзера свидетельствуют образы капиталистов — дяди и двоюродного брата Клайда — Сэмюэла Гриффитса и его сына Гильберта. Образы эти лишены каких-либо привлекательных черт. Драйзер развенчивает их гораздо основательнее, чем Каупервуда. Об этом можно судить по тому, как обрисовано в «Американской трагедии» их отношение к простому народу. «И тот и другой относились нетерпимо к социалистической теории о капиталистической эксплуатации, — пишет Драйзер, —оба считали необходимым существование социальной лестницы, чтобы по ступеням ее стремились подняться люди низших классов. Неизбежно должны существовать касты. Пытаться сверх меры помогать кому-либо, даже и родственнику, значит безрассудно подрывать самые основы общества» (VII, 196). Они откровенны и неприглядны в своем страхе перед рабочими, в стремлении привить им идеи покорности и раболепия. Они хотят подготовить из числа рабочих верных прислужников, которые помогали бы им держать в повиновении всех рабочих на фабриках. «Когда имеешь дело с личностями и классами, которые в общественном и материальном отношении стоят ниже тебя, надо обращаться с ними согласно привычным для них нормам. И лучшие нормы те, которые заставляют нижестоящих ясно понимать, как трудно достаются деньги и как необходимо для всех, кто участвует в единственно важном, с точки зрения обоих Гриффитсов, деле — в производстве материальных ценностей, — полное, подробнейшее и практическое знакомство с техникой этого производства. Поняв это, они. должны приучить себя к трезвой, ограниченной узкими рамками жизни. Это благотворно скажется на их характере. Именно так закаляются умы и души людей, которым суждено подняться по ступеням общественной лестницы. А те, кто на это не способен, должны оставаться на своем месте, внизу» (VII, 216). Здесь каждая строка обвиняет фабрикантов в бездушии, жестокости, эгоизме. Богатые Гриффитсы — рабы своих классовых предрассудков и интересов.

Клайду противостоят рабочие — люди физического труда. Драйзер отмечает, что рабочих Клайд «вряд ли когда-нибудь выбрал бы себе в товарищи». Клайд высокомерно смотрит на рабочих: «Все они по своему развитию были значительно ниже мальчиков-рассыльных, возчиков или клерков; он ясно видел, что они тяжеловесны и грубы физически и духовно. Одевались они как рабочие самого низшего разряда — так обычно одеваются люди, для которых собственная внешность—последнее дело. Все их думы — о работе и тяжелых материальных условиях жизни» (VII, 216). Драйзер отмечает и отрицательное отношение рабочих к Клайду и связывает это с тем, что Клайд для них был частью мира господ, мира капиталистов. «Он был в их глазах частью богатого и высшего класса, каждый бедняк знает, что это значит. Бедняки должны всегда держаться вместе» (VII, 217).

Рабочие осуждают Клайда, но не за то, за что его осудил суд капиталистической Америки. Они осуждают в нем стремление стать богатым, попасть в мир господ. Эти рабочие и оказываются единственными настоящими судьями американского капитализма и его идеологии.

«Американская трагедия» знаменует углубление реалистического метода Драйзера. В этом романе нет и намека на истолкование характеров и судеб, героев с позиций позитивистской философии Спенсера, которое выявилось в заключительных главах «Финансиста», «Титана», «Гения», нарушая реалистическое единство романов. Гуманизм Драйзера, который занимает все большее место в его философии жизни, делается более активным и целенаправленным. Писателю становится яснее зависимость судьбы человека от законов буржуазного общества, вина капиталистической Америки за искалеченные жизни простых американцев.

Реалистический фон в «Американской трагедии» связан теснее, чем в прежних книгах, с характеристикой героев романа. Показательно в этом отношении описание перевозки Клайда в тюрьму смертников— Оберн. Драйзер пишет: «Поезд, везший его от Бриджбурга до Оберна, на каждой станции встречали толпы любопытных; старые и молодые мужчины, женщины и дети — все стремились хоть одним глазком поглядеть на необыкновенного молодого убийцу. И бывало, что какая-нибудь женщина или девушка, у которой под видом участия скрывалось, в сущности, просто желание мимолетной близости с этим хоть и неудачным, но смелым романтическим героем кидала ему цветы и громко и весело кричала вслед отходящему поезду: «Хэлло, Клайд! Мы еще увидимся», «Смотрите, не засиживайтесь там!», «Подайте апелляцию, вас наверняка оправдают», «Мы будем надеяться» (VIII, 393 — 394). Поступок Клайда встречал если не одобрение, то сочувствие людей, которые мало чем отличались от него; для них он даже был романтическим героем. Этот штрих как бы подчеркивает значимость, типичность судьбы Клайда.

Авторские отступления в «Американской трагедии» также носят более целеустремленный характер, служат выявлению зависимости формирования характера Клайда от общественных условий. «Итак, из всех благотворных или вредных для его развития влияний, каким в то время мог подвергаться Клайд, — говорит Драйзер, — быть может, самым опасным при его характере было как раз влияние отеля «Грин-Дэвидсон»: на всем пространстве между двумя великими цепями американских гор вряд ли можно было найти место, где полновластнее царило бы все материальное и безвкусно показное» (VII, 53). Голос автора органично вливается в повествование.

Реалистичны в романе и пейзаж, и те символы и сравнения, к которым прибегает писатель. Книга начинается и кончается сценой сумерек и проповеди родителей Клайда на улицах крупного капиталистического города США. Этот символ сумерек подчеркивает и типичность судьбы Клайда, и трагизм американской действительности.

Глубоко символична сцена гибели Роберты на озере Большой Выпи. Со встречи на озере началась их близость. И теперь все ему напоминает о той прогулке: «над головой плывет такое же пушистое облачко, как то, что плыло над ним в тот роковой день на озере Крам». Он собирается «поискать здесь водяные лилии, чтобы убить время, прежде чем...» — эти лилии вновь напоминают ту первую, случайную встречу на озере Крам, когда счастливый Клайд «рвал цветы с длинными влажными стеблями и бросал к ее ногам». Эта деталь усугубляет драматизм ситуации, в которую попали Клайд и Роберта.

Существенные изменения в творческом методе Драйзера сказались и в обрисовке городского пейзажа. Если прежним романам Драйзера свойственно поэтическое восприятие капиталистического города, то теперь в первых же строках романа он высказывает отрицательное к нему отношение описанием в «Американской трагедии» Ликурга: «... он шел на запад по Ривер-стрит, затем свернул по какой-то улице на север; здесь всюду было множество различных предприятий: фабрик жестяных и плетеных изделий, ковров, большой завод пылесосов. Наконец, он забрел в такие жалкие трущобы, каких не видел ни в Чикаго, ни в Канзас-Ситй. Он был так возмущен и подавлен этим зрелищем, — все здесь говорило о нищете, о грубости и жалком общественном положении здешних жителей и все казалось ему воплощением бедности и несчастья, — что поспешил повернуть обратно. Он перешел по мосту через реку Могаук и сразу попал в совсем иную обстановку — в район таких же домов, какими он восхищался, прежде чем пойти на фабрику. А затем он вышел на ту красивую, обсаженную деревьями улицу, которой любовался утром; по одному ее виду ясно было, что именно здесь живет высшее общество Ликурга» (VII, 209—210). Пейзаж здесь как бы социально оживает, выявляя контрастность видения капиталистического города. «Американская трагедия» выделяется среди романов Драйзера глубиной и всесторонностью охвата явлений американской жизни. «Роман Драйзера широк и безбрежен, как Гудзон; необъятен, как сама жизнь», — писал советский кинорежиссер С. Эйзенштейн, готовивший фильм «Американская трагедия» и не сумевший его поставить из-за сопротивления кинокомпании «Парамаунт». Если в прежних своих романах писатель использовал в качестве эскизов ранние свои рассказы, очерки, зарисовки, то для «Американской трагедии» такими эскизами были сами эти романы. Трудное детство и юность Клайда напоминают о первых главах «Гения», посвященных мытарствам юного Витлы; образы богатых Гриффитсов заставляют вспомнить о «Трилогии желания», родители Клайда и родители Роберты вызывают в памяти образы отца и матери Дженни Герхардт. Не в этом, однако, самое существенное; главное, что «Американская трагедия» систематически вбирает в себя те глубокие гуманистические чувства и мысли, которыми проникнуты предыдущие романы Драйзера, — это ощущение трагизма жизни простого американца, воплощенное в судьбах Герствуда и Дженни Герхардт, это осуждение духа стяжательства, составляющее пафос «Трилогии желания», это, наконец, отстаиваемое в «Гении» кредо реалистического искусства, призывающее писателя изображать и те стороны жизни, которые «вследствие своей обыденности и будничности считаются темой, недостойной художника».

Драйзер-романист обращает пристальное внимание на психологию своего героя. С той же скрупулезностью, характерной для пейзажа, портрета, для обрисовки деталей, Драйзер передает и анализирует душевные волнения и переживания. Чтобы точнее передать переживания Клайда в ожидании смертной казни, Драйзер специально посетил в тюрьме Синг-Синг Дом смерти, где разговаривал с приговоренными к смертной казни (Письма, т. П, стр. 435—437).

В «Американской трагедии» Драйзер часто использует внутренний монолог, особенно для воспроизведения смятенного состояния духа Клайда. Газетное сообщение наталкивает Клайда на мысль о возможности отделаться от Роберты. И его внутренний монолог передает всю сложную путаницу мыслей, смятение чувств и побуждений Клайда, загнанного и замученного, пытающегося выкарабкаться из глубокой пропасти, в которую его увлекают мысли об убийстве.

Пристальное рассмотрение психологии Клайда неразрывно связано с установлением социальных причин тех потрясений, которые он переживает. В этом обостренном внимании Драйзера к перипетиям внутреннего мира Клайда выявляется стремление писателя раскрыть ответственность буржуазной Америки за трагедию человеческой личности.

Большую смысловую нагрузку в романе несет и его заглавие, к которому Драйзер пришел не сразу. В первых вариантах книга носила название «Мираж», оттенявшее призрачность внушаемых американскому народу представлений о жизни. Тема американских иллюзий наиболее полно передана в образах родителей Клайда. Это в их доме на стене висят два десятка изречений и текстов, клеймящих пороки. Узнав о проступке Клайда в Канзас-Сити, мать заклинает его помнить афоризм: «Вино — обманщик; пить — значит впасть в безумие; кто поддается обману — тот не мудр», просит не поддаваться дьявольским искушениям.

Люди, подобные родителям Клайда и Роберты, живут в иллюзорном, далеком от реальности мире, они «рождаются, живут и умирают, так ничего и не поняв в жизни. Они появляются, бредут наугад и исчезают во мгле». В этом и видит Драйзер суть американизма: «Родители Роберты были классическими представителями того исконного типа американизма, который отрицает факты и чтит иллюзии». Золотой мираж губит Клайда, губит человеческую личность, но смысл романа был шире, — за распространение и поддержание этих губительных иллюзий ответственно американское общество. Окончательное название — «Американская трагедия» — отлично передавало пафос романа, но было не по душе издателям, которые считали, что своей резкостью оно не понравится американской публике, и пытались заставить Драйзера вынести в заглавие фамилию главного героя, но Драйзер и здесь не сделал уступки.

Роман вызвал острую полемику в буржуазной американской печати. Враждебные Драйзеру литераторы обвиняли его в том, что он украл сюжет своей книги. Ответ писателя свидетельствует о глубине его реалистических эстетических взглядов: «Никто не создает трагедий— их создает жизнь. Писатели лишь описывают их» 2 .

Реакционеры даже пытались доказать, что «Американская трагедия» провоцирует убийства. Драйзер пояснил, что причины преступлений нужно искать не в его романах, а в «навязчивой идее разбогатеть, преследующей американцев, в их страхе перед нищетой и в решимости достигнуть богатства — если надо, то и с помощью убийства» 3 . Правдивое развенчание культа богатства в «Американской трагедии» имело большее значение, чем в момент ее выхода в свет — в 1925 году: по всему капиталистическому миру раздавались голоса трубадуров монополий, прославлявших «вечное процветание» Америки.

«Американская трагедия» завершила определенный этап в развитии реалистической литературы США в 20-е годы. Этот этап, начавшийся в 1918—1920 годах «Джимми Хиггинсом» Эптона Синклера и «Главной улицей» Синклера Льюиса, отмечен значительным углублением и расширением тех обобщений, к которым приходили лучшие писатели Америки. В «Главной улице», к примеру, обличая мещанство городка Гофэр-Прери в Миннесоте, Синклер Льюис ставит перед собой задачу показать образы, типичные не только для этого маленького городка, но и для Соединенных Штатов в целом:

«Это Америка: город с несколькими тысячами жителей — в области пшеницы и ржи, молодых ферм и рощ.

Город называется в нашем рассказе «Гофэр-Прери», в Миннесоте. Но его Главная улица есть продолжение Главной улицы любого другого города. История была бы та же в Огайо или Монтане, в Канзасе, Кентукки или Иллинойсе и немногим отличалась бы она в штате Нью-Йорк или на холмах Каролины» 4 , — так начинается роман Синклера Льюиса, в котором автору удалось добиться большой силы обобщения. Образ Главной улицы, населенной узколобыми мещанами, стал нарицательным, превратился в олицетворение американского мещанства. Так же прочно вошел в язык американцев и образ Бэб-бита из одноименного романа С. Льюиса, олицетворяющий тупость и ограниченность американского дельца.

Эта тенденция к широким обобщениям присуща «Американской трагедии», где передано столкновение двух миров — бедности и богатства. В самом заглавии романа — «Американская трагедия» — звучало обвинение всему общественному строю Америки, и не случайно издатель предлагал изменить заглавие книги — только в результате категорического требования Драйзера оно было сохранено. И по сей день многие буржуазные литературные критики обвиняют Драйзера в клевете на Америку, их и сейчас пугает правдивость этой книги.

В американской литературе Драйзер сказал новое слово не только правдивостью и глубиной раскрытия действительности, но и художественной убедительностью и новаторством романа.

«Американская трагедия» завершила очень важную главу в истории борьбы за реалистическое искусство в США, против ограничений, которых требовали буржуазная критика и издатели. Эти требований в конце XIX века признавал даже такой теоретик реализма, как американский писатель и литературный критик, друг Марка Твена Уильям Дин Хоуэллс.

В 1891 году Хоуэллс утверждал, что в Америке невозможны книги с сюжетом, подобным тому, который лег в основу «Преступления и наказания» Ф. М. Достоевского. Хоуэллс писал: «... одна из мыслей, на которую меня навело чтение романа Достоевского «Преступление и наказание», — это то, что если кто-нибудь возьмет ноту столь глубоко трагическую в американской литературе, то он совершит ложный и ошибочный шаг».

Драйзер своим романом опроверг Хоуэллса, — недаром многие критики называли «Американскую трагедию» американским «Преступлением и наказанием», недаром в этом романе можно найти и черты влияния Достоевского, а о своем интересе к Достоевскому и к роману «Преступление и наказание» неоднократно говорил и сам Драйзер, который наперекор Хоуэллсу показал, что трагическая судьба человеческой личности — неотъемлемое свойство американского общества, и что «трагическое» и «американское» — близкие понятия.

«Американскую трагедию» действительно часто и не без оснований сравнивают с «Преступлением и наказанием» Ф. М. Достоевского.

Об этом говорил и сам Драйзер в 1926 году. «Характер, который мне так же близок, как и любой другой, а может быть, и ближе, чем любой другой, — писал Драйзер в апрельском номере журнала «Букмен» за 1926 год,—Раскольников в «Преступлении и наказании» 5 . Действительно, Драйзера привлекало в Достоевском сочувствие к судьбе униженных и оскорбленных. У Достоевского Драйзер учится умению проникать в душу человека, правдиво раскрывать запутанный ход мыслей и чувств, переживаний своих героев. Драйзеру, однако, были глубоко чужды те реакционные стороны творчества и мировоззрения Ф. М. Достоевского, которые подхватили и довели до абсурда декаденты.

Различие в подходе к действительности Драйзера и Достоевского легко обнаружить при сопоставлении «Преступления и наказания» и «Американской трагедии», Родиона Раскольникова и Клайда Гриффитса. Сходство этих произведений — в реалистической трактовке причин, побудивших героев совершить убийства. В этом отношении «Американскую трагедию» часто называют американским «Преступлением и наказанием». На этом, однако, кончается сходство. Клайда заставляет совершить убийство американское буржуазное общество, его индивидуалистическая идеология. Стремясь подчеркнуть, что Клайд не только преступник, но и жертва, Драйзер углубляет анализ причин, толкнувших Клайда на преступление, усиливает антикапиталистический обличительный пафос романа. Достоевский же, показав всей логикой реалистического повествования истинные причины, толкнувшие Раскольникова на убийство,— нищету и безысходность его существования, — стремится, однако, приписать его преступление влиянию социалистических идей.

Рассказывая о гибели Роберты, Драйзер подчеркивает ее моральную чистоту, и тем самым осязательнее выявляет, сколь чудовищным порождением всего общественного строя Америки были обстоятельства ее смерти, подчеркивает никчемность Клайда, поднявшего на нее руку. У Достоевского же Раскольников убивает старуху-ростовщицу, обирающую бедных и несчастных людей, и преступление это кажется вначале Раскольникову оправданным. Достоевский использует этот эпизод для проповеди своих реакционных взглядов.

Достоевский, наконец, говорит о перерождении Раскольникова, искупающего свою вину на каторге, под влиянием религии, обращения к Евангелию. Драйзер же в «Американской трагедии» осуждает иллюзорность и нежизненность представлений, которые пытались внушить Клайду его родители-проповедники. Рисуя жизнь Клайда в камере смертников, Драйзер рассказывает о стремлении священника— преподобного Мак-Миллана—подчинить его своему влиянию. Оставаясь верным правде жизни, Драйзер передает смятенное состояние Клайда, ожидавшего смерти и готового на все ради сохранения жизни. В этих условиях он пишет обращение к молодым людям, где заявляет о приверженности Христу. Именно эти метания перед смертью «заставили Клайда, наконец, решить, что он не только должен обрести веру, но уже обрел ее, и с нею полный и нерушимый душевный мир. В таком состоянии, по просьбе матери и преподобного Мак-Миллана, который непосредственно помогал ему, давал указания и тут же, при нем и с его согласия, изменил некоторые его выражения, Клайд составил... письмо, обращенное ко всему миру и в особенности к молодым людям его возраста...» (VIII, 455). Драйзер психологически убедительно рисует стремление священника подействовать на душу человека, отчаявшегося спасти свою жизнь и цепляющегося за любую, пусть кажущуюся возможность избежать смерти.

Писатель осуждает действия Мак-Миллана, об этом особенно наглядно свидетельствует сцена, описывающая состояние преподобного Мак-Миллана после казни Клайда. «Не следовало ли тогда ответить губернатору, что, может быть: . — размышляет священник, — может быть... Клайд был игрушкой тех, других влияний?» (VIII, 459). Этим внутренним монологом Мак-Миллан выдает себя — ведь он-то знал обстоятельства, толкнувшие Клайда на преступление, дал обещание Клайду и его матери ходатайствовать о помиловании, а на деле способствовал приведению в жизнь приговора, вынесенного не столько для того, чтобы покарать пpecтупникa, сколько для того, чтобы отвлечь внимание от истинных виновников этой трагедии. Мак-Миллан со своей религией предстает, таким образом, в романе как соучастник судебной расправы над Клайдом.

Даже беглое сопоставление «Преступления и наказания» с «Американской трагедией» показывает, что Драйзер, продолжая традиции Достоевского в изображении всех сложностей психологии человеческой личности, изуродованной буржуазным обществом, не только следует за ним, но во многом полемизирует с его реакционными взглядами и идеями. Можно говорить лишь об использовании Драйзером определенных художественных приемов Достоевского, в частности его умения проникнуть в глубь психологии человека, совершающего самые тяжелые и сложные поступки. Это творческое использование сильных сторон наследия Достоевского помогло Драйзеру полнее и убедительнее раскрыть глубину трагедий Клайда Гриффитса.

«Американская трагедия» говорила правду о трагической судьбе простых людей в Америке — этой крупнейшей стране капитализма — и тем самым отвечала на животрепещущие вопросы современности — вопросы, волновавшие не только Америку, но и весь мир.

В романе осуждается индивидуализм — основа буржуазной идеологии и морали. И судьба Клайда наглядно выявляет преступность индивидуализма, преступность капиталистического строя США. В этом огромное международное значение романа Драйзера.

Писатель обнажил перед всем миром антигуманистическую сущность американской социальной системы. Трагедия Клайда Гриффитса заставляла Драйзера задуматься над возможностью порвать с индивидуалистической идеологией, над возможностью создания таких социальных условий, которые исключают подобные американские трагедии. И не случайно взор Драйзера в эти годы обращается к Стране Советов, и за «Американской трагедией» последовали книги: «Драйзер смотрит на Россию» и повесть «Эрнита», где изображен новый мир — мир социалистического созидания и новый человек, свободный от тенет индивидуализма. Такова была логика развития его творчества.

«Американская трагедия» — этапное завоевание американской литературы. Драйзеру в ней удалось обнажить трагизм американской действительности — ведущую тему американской литературы XX века.

Она проявилась в творчестве Эптона Синклера и Синклера Льюиса, Шервуда Андерсона и Уильяма Фолкнера, Эрнеста Хемингуэя и Френсиса Скотта Фицджеральда и продолжена в книгах современных писателей Джеймса Болдуина и Сола Беллоу, Альберта Мальца и Джона О. Килленса. Каждый из них создал свою «Американскую трагедию», по-своему рассказал о трагической судьбе американцев. Особенно показательна в этом отношении документальная повесть Трумена Капоте «Обыкновенное убийство», которая через сорок лет после выхода в свет романа Драйзера вновь выдвигает столь острую для американского общества проблему преступления и наказания.

В этом смысле «Американская трагедия» стала знаменем критического реализма в американской литературе XX века. Она определила основную магистраль дальнейшего развития американской литературы. С появлением «Американской трагедии» связан расцвет критического реализма в США.

Правда, «Американская трагедия» не смогла избежать стандартных для враждебной Драйзеру части американской критики обвинений в тяжеловесности стиля. Этим критикам ответил Герберт Уэллс: «Это гораздо больше, чем простое и жизненное описание типичного бедного уголка американской действительности, освещенного вспышкой печальной трагедии... Она передает большую, суровую реальную правду с силой, которой не может достигнуть никакая грамматическая точность».

«Американская трагедия» получила поистине всеобщее признание, она вошла в мировую литературу как замечательное завоевание реализма, как образец высокого гуманизма. Герберт Уэллс, посетившей в 1926 году США, назвал эту книгу Драйзера одним из самых величайших романов XX века.

Вскоре после издания в Америке «Американская трагедия» была переведена на большинство европейских языков и пробудила огромный интерес к творчеству великого американского писателя. В Советском Союзе первые переводы произведений Драйзера на русский язык появляются лишь в 1925 году после издания в США «Американской трагедии», а уже в 1927 году начинает публиковаться первое издание собрания его сочинений. Теодор Драйзер становится всемирно известным писателем.

Примечания.

1. Э. Драйзер. Моя жизнь с Драйзером. М., ИЛ, 1953, стр. 52—53

2. Э. Драйзер. Моя жизнь с Драйзером, стр. 53.

4. С. Льюис. Собр. соч., т. 2. М. — Л., 1927, стр. 3.

5. The Bookman, April, 1926, p. 175.

Роман “Американская трагедия” был впервые опубликован в 1925 г. За основу сюжета были взяты два похожих убийства девушек в 1906 г.

История начинается в Канзас-Сити, где проживает семья уличного проповедника, воспитывающего своих детей в строгости и вере. Но один из сыновей, Клайд, мечтает вырваться из этой нищеты и унылого существования, жить в роскоши и богатстве. Он бросает учебу и устраивается на работу посыльным в отель «Грин-Дэвидсон», где попадает в мир развлечений, роскоши, доступных женщин.

Жизнь Клайда нарушает один случай: водитель машины, в которой он с друзьями ездил отдыхать, насмерть сбивает девочку. Струсив, юноша бросает все и бежит из родного города.

Вскоре Клайд встречается со своим дядей Сэмюэлом Грифитсом, владеющим крупной фабрикой по производству воротничков. Несмотря на то, что он уже давно не общается с семьей брата, дядя предлагает Клайду самую низкооплачиваемую должность на своей фабрике. Через какое-то время юношу переводят на другую работу, где он знакомится с Робертой Олден, которую соблазняет.

Случайно Клайд знакомится с Сондрой Финчли, дочерью состоятельного промышленника. Девушка вводит его в свой круг общения и очень скоро влюбляется в Клайда и даже подумывает о браке с ним, невзирая на запреты родителей и разницу в социальном статусе.

Неожиданно выясняется, что Роберта, с которой юноша все еще поддерживал отношения, беременна. Нелегальный аборт сделать не удается, и девушка добивается от Клайда обещания жениться на ней.

Клайд попадает в сложную ситуацию. В газете юноша читает о случае с перевернувшейся лодкой, в которой были мужчина и девушка; ее тело нашли, а тело спутника - нет. Клайд долго колеблется, но в итоге, продумав план, приглашает Роберту покататься на лодке. Уже на месте он не смог убить, но, когда девушка хотела сесть к нему поближе, он оттолкнул ее штативом фотоаппарата. Лодка перевернулась. Роберта не умела плавать, но Клайд не помог ей.

Юноша отправляется к Сондре и ее друзьям, где вскоре его арестовывает полиция.

Суд присяжных приговаривает Клайда к казни на электрическом стуле.

Книга “Американская трагедия” - это история не одного человека, а общества в целом, общества, где в первую очередь ценится не личность, духовность, а материальное благосостояние, ради которого можно пойти на многое, даже на преступление.

Картинка или рисунок Драйзер - Американская трагедия

Другие пересказы для читательского дневника

• Краткое содержание Приключения Незнайки и его друзей Носова

  Сказка Николая Носова повествует о маленьком чудесном городке, который населяют крохотные человечки. Из-за своего маленького роста они получили ласковое название - коротышки

• Краткое содержание Айтматов Плаха

  Авдий - был сыном священника, тоже находился в числе охотников. Авдий преследовал цель переубедить гонцов за анашей, чтобы они оставили это плохое дело. Таким образом, он внедряется в группу и отправляется с ними за анашей

• Краткое содержание Шварц Дракон

  Произведение написано в форме пьесы. В основном диалоги и немного описания сцен. Начинается сказка с того, что в комнату, где находится кот, заходит случайный прохожий Ланцелот. Беседуя с котом Ланцелот

• Краткое содержание Платонов Еще мама

  В своём произведении Ещё мама Андрей Платонов написал о маленьком мальчике - семилетним Артёме, который первый раз пошел в школу. Рассказ начинается с диалогом между маленьким Артёмом и его матерью - Евдокией Алексеевной.

• Краткое содержание Паустовский Сказочник

Роман американского писателя Теодора Драйзера, опубликованный 17 ноября 1925 года. Сюжет основан на случае убийства в 1906 году Честером Джилеттом своей девушки Грейс Браун и схожем случае с Карлайлом Харрисом.

Т еодор Драйзер

Theodore Herman Albert Dreiser

Американский писатель и общественный деятель.

К оротко о Драйзере

Родители Драйзера - Джон Драйзер (Иоганн Пауль Драйзер, немец, эмигрировавший в США в 1844 году) и Сара Шёнёб были совладельцами шерстопрядильни. После пожара, уничтожившего запасы шерсти, отец работал на стройке, где его тяжело покалечило. Вскоре погибли трое старших сыновей. Семья долго переезжала и, в конце концов, обосновалась в провинциальном городе Терре-Хот (штат Индиана). Теодор Драйзер, девятый ребёнок в семье, родился 27 августа 1871 года. В 1887 году окончил школу. В 1889 году поступил в Индианский университет в Блумингтоне. Через год прекратил обучение из-за того, что не смог оплачивать учёбу. После работал клерком, возчиком фургона прачечной.

Через некоторое время Драйзер решил стать репортёром. В 1892-1894 годах был репортёром в газетах Питтсбурга, Толедо, Чикаго и Сент-Луиса. В 1894 году переехал в Нью-Йорк. Его брат Поль Дрессер организовал музыкальный журнал «Every month», и Драйзер начал работать в нём редактором. В 1897 году покинул журнал. Писал по заказу «Метрополитен», «Харперс», «Космополитен».

В ноябре 1932 года Драйзер заключил контракт с «Paramount» о постановке фильма по роману «Дженни Герхардт». В 1944 году Американская академия искусств и литературы наградила Драйзера почётной золотой медалью за выдающиеся достижения в области искусства и литературы.

В 1930 году кандидатура Драйзера была выдвинута на получение Нобелевской премии по литературе. Большинством голосов премию присудили писателю Синклеру Льюису.

В мае 1931 года вышла автобиографическая книга Драйзера «Заря», где он описал своё детство и юность.

Драйзер - художник-натуралист. Он строит свои произведения на колоссальном материале наблюдений и опыта. Его искусство - это искусство точного до скрупулезности изображения, искусство фактов и вещей. Драйзер передаёт быт во всех его мельчайших подробностях, он вводит документы, иногда почти целиком взятые из действительности (письма Роберты Олден в «Американской трагедии» приводятся почти целиком), цитирует прессу, пространно объясняет биржевые спекуляции своих героев, внимательно прослеживает развитие их деловых предприятий и т. д. Американские критики неоднократно обвиняли Драйзера в отсутствии стиля, не понимая особой природы его натуралистического стиля.

“А мериканская трагедия”, краткое содержание романа

П ервая и вторая часть

Клайд Грифитс - сын уличных проповедников, которые строго воспитывают четверых детей в религиозной вере. Когда ему было около 15 лет, его старшая сестра Эста сбежала из дома с заезжим актёром, который её бросил и от которого она родила ребёнка. Клайд устраивается на работу рассыльным в отель, где он видит совершенно другой мир - мир денег и роскоши. Новые друзья приобщают его к алкоголю и посещению проституток. Клайд постепенно всё больше влюбляется в кокетку Гортензию Бригс (хотя при первой встрече: «Клайд сразу увидел, что она довольно вульгарна и грубовата и совсем не похожа на девушку, о какой он мечтал.») и безуспешно пытается добиться её, тратя почти весь свой заработок.

Один раз Клайд отправился с друзьями в загородную поездку на выходные в машине, взятой без ведома богатого владельца. Они возвращались с прогулки вечером и очень спешили на работу («Час был уже поздний, Хегленд, Ретерер и Хигби подгоняли Спарсера…»), понукая Спарсера ехать быстрее, они неожиданно сбивают девочку, бегущую к перекрёстку. Испугавшись последствий, молодые люди принимают решение скрыться от погони, но врезаются в кучу кирпичей в одном из переулков. На следующий день газеты помещают сообщение о происшествии. Девочка умерла, арестованный Спарсер назвал имена всех остальных участников пикника. Почти всем удалось убежать, в том числе и Клайду, но от страха они вынуждены скрываться от полиции. Клайд в тот же день уезжает на товарном поезде из города. На этом заканчивается первая часть романа.

Через год в Чикаго Клайд встречается с дядей - владельцем фабрики, который давно не поддерживает связь с семьёй Клайда. Сэмюэл Грифитс предлагает племяннику небольшую должность на фабрике. Клайд переезжает в город Ликург в штате Нью-Йорк, где живёт дядя. Работая на фабрике, Клайд становится руководителем цеха, в котором работают молодые девушки. Там же он знакомится с Робертой Олден - работницей предприятия. Между ними завязывается любовная связь. Семья дяди Клайда относится к нему высокомерно, лишь изредка приглашая на обед.

Случай сводит Клайда с 17-летней Сондрой Финчли - дочерью другого местного фабриканта, занимающего видное положение в обществе. Сначала Сондра вводит его в круг местной «золотой молодёжи», желая досадить родственникам Клайда, в первую очередь его кузену Гилберту (который холоден к ней). Её увлечение перерастает в любовь, и Сондра подумывает о свадьбе, невзирая на разницу в социальном статусе.

Неожиданно Роберта Олден сообщает о своей беременности, Клайд пытается уговорить её сделать подпольный аборт. Однако врач, к которому она обращается, отказывает. Роберта добивается у нерешительного Клайда обещания жениться на ней. Между тем Клайд хорошо принят в высшем обществе Ликурга, и Сондра укрепляется в решении связать себя узами брака. Она рассчитывает, что её отец предоставит Клайду место на предприятии. Таким образом, её будущий муж станет полноправным членом высшего общества.

На глаза Клайда попадает заметка в газете, в которой говорится о трагической гибели молодого мужчины и девушки, катавшихся на лодке. Клайду сразу приходит в голову замысел, который мог бы избавить его от надвигающихся неприятностей, связанных с беременностью Роберты, но он отгоняет от себя страшную идею. Он все больше думает о заметке и в состоянии безысходности решает убить Роберту. Он приглашает её покататься на лодке, но в самый последний момент не находит в себе сил свершить задуманное, впадая в ступор. Роберта хочет дотронуться до Клайда, тот рефлекторно отталкивает её и нечаянно ударяет фотоаппаратом. Лодка переворачивается, ударяя девушку по голове. Клайд слышит крики Роберты о помощи, но решает не помогать ей, внутренний голос убеждает его в случайности произошедшего.

Т ретья Часть

Эта часть посвящена описанию следствия, судебного процесса и последующих событий.

После смерти Роберты полиция уже через день выходит на след Клайда и обвиняет его в спланированном умышленном убийстве. Громкое дело в захолустном округе на руку местным властям, желающим переизбраться на грядущих выборах.

Американские газеты подробно описывают случившееся на озере Большой Выпи и публикуют отрывки из писем Роберты. Финчли и Крэкстоны сбегают из Ликурга. Сэмюэл Грифитс просит своего адвоката Дарру Брукхарта разобраться в деле племянника. Помощник Брукхарта – Кетчумен в качестве адвоката для Клайда нанимает политического противника Мейсона – Элвина Белнепа. Последний сразу же приходится по душе молодому человеку, и он рассказывает ему всё. Компаньон Белнепа – Рубен Джефсон не может точно понять, виновен Клайд или нет, но придумывает для него отличную оправдательную историю.

Прокурор Мейсон питает личную неприязнь к Клайду, так как считает того богатым прожигателем жизни. В конце концов, несмотря на защиту адвокатов (в ходе которой Клайд сам поверил в случайность гибели девушки), суд присяжных приговаривает его к высшей мере. Автором отмечается предубеждение всех обвинителей и жителей округа против Клайда, которые заранее убеждены в его виновности.

Оставшуюся часть своей жизни Клайд проводит в тюрьме, наблюдая, как другие заключенные проходят свой последний путь по коридору «дома смерти». Он не может поверить, что ему предстоит тот же путь. В итоге он исповедуется, частично признаёт свою вину. Общество утрачивает к нему интерес, и только мать пытается помочь обреченному сыну. Его казнят на электрическом стуле.

Мир испокон веку живет по законам джунглей: кто смел, тот и съел, победитель получает все, а побежденного и слабого доедают волки – санитары леса. Хорошо живется тем, кого с рождения греет солнце финансового благополучия, кому не нужно думать о пути наверх – он уже пройден и утоптан, остается лишь расширить и слегка удлинить колею. А каково обыкновенному человеку, не гению и не супермену, если хочется жить не хуже некоторых, а впереди только вечное безденежье, скучная и непрестижная работа и сознание собственной малости? Бальзак в такой ситуации предложил двум своим молодым героям – Бьяншону и Растиньяку – нравственную задачку из Руссо: где-то в Китае живет старый мандарин, которого ты можешь умертвить, не пошевелив и пальцем, а взамен получишь вожделенное богатство. Бьяншон мандарина пожалел, а вот Растиньяк своего таки додавил…

Этой темой – вполне заурядный человек перед лицом нравственного соблазна, толкающего его на преступление, – американский писатель и журналист Теодор Драйзер интересовался давно. Еще с начала 1890-х годов он стал собирать газетные вырезки, посвященные историям убийств, совершенных бывшими любовниками, когда прежнее увлечение становилось помехой на пути к выгодному браку.

В 1892 году в Сент-Луисе молодой человек, работавший на парфюмерной фабрике, отправил на тот свет девушку-работницу, подарив ей отравленные конфеты. Оказалось, что он встречался с ней, хотя и не торопился с предложением о свадьбе – девушка происходила из бедной семьи. Когда к нему стала проявлять вовсе не праздный интерес богатая аристократка, юноша решил избавиться от своей «прежней» и вполне преуспел в этом – бедняжку спасти не удалось.

Спустя год по приговору суда был казнен другой переборчивый жених, нью-йоркский врач К. Харрис. Он тоже отравил бедную возлюбленную, подыскав ей молодую, привлекательную и состоятельную замену. Еще через шесть лет газеты облетела история богатого яхтсмена Роланда Молинэ. В конце концов Молинэ был оправдан, но угодил на несколько лет за крепкие решетки психиатрической клиники. Драйзер внимательно ознакомился с полной стенограммой суда по этому делу, состоявшегося в 1899 году, и сделал многочисленные подробные выписки из протокола судебного заседания.

В 1907 году всеамериканский резонанс получило еще одно преступление подобного рода. Бедный чиновник Честер Джиллет, работавший на фабрике своего богатого дяди, встречался с работницей этой же фабрики Грейс Браун. В результате Грейс забеременела, а Честер, как на грех, познакомился через своих родственников с богатой симпатичной девушкой, которой он к тому же еще и понравился. Если исходить из современных прогрессивных взглядов на эту проблему, то ничего фатального в сложившейся ситуации не было, но в набожной Америке начала ХХ века на добрачные связи смотрели несколько по-иному. Честер очутился перед нелегким выбором. В конце концов он дал обещание Грейс жениться на ней и пригласил суженую прогуляться в лодке по озеру. Добравшись до глубокого места, Честер оглушил Грейс теннисной ракеткой, перевернул лодку с девушкой и вплавь добрался до берега.

Всего архив Драйзера содержал материалы пятнадцати подобных дел. Особняком в его коллекции была история бедного священника К. Ричесена, выходца из простой семьи. У него была любовница, молоденькая прихожанка Эвис Линнел, которую он отравил, когда увидел, что девушка начала посматривать в другую сторону.

В 1915 году Драйзер несколько раз начинал писать роман на эту тему, взяв за основу историю Молинэ. Затем он написал шесть глав на материале дела священника Ричесена, однако в конце концов остановился на истории Честера Длиллета и Грейс Браун. Особенно это сходство проявилось в третьей книге романа. Многие из речей на судебном процессе Клайда восходят к реальным выступлениям на суде над Джиллетом.

Название произведения тоже неоднократно менялось: «Повеса», «Мираж» и лишь затем – «Американская трагедия».

Хорэс Ливрайт, постоянный издатель Драйзера, объявил, что новый роман писателя увидит свет осенью 1924 года. Однако Драйзер, как всегда, на сроки не ориентировался. Он снова и снова ездил в те места, где должно было разворачиваться действие романа, многократно переписывал целые главы. В итоге окончание романа было передано в издательство только в середине июля 1925 года, но и это было еще далеко не все. Получив типографские гранки, Драйзер продолжил работу над романом, приводя издателя в отчаяние масштабами правки.

В конце октября 1925 года Драйзер объявил, что последние главы книги никуда не годятся и их нужно переписать. Он добился разрешения побеседовать с Антони Понтано, ожидавшим исполнения вынесенного ему смертного приговора за убийство. Это помогло писателю ощутить специфическую атмосферу камеры смертников, куда в итоге попал Клайд Грифитс. Последним препятствием стали споры по поводу названия романа: Ливрайт упрашивал Драйзера заменить труднопроизносимую фамилию героя – Грифитс – на что-нибудь вроде Эвин или Вернер, да так и назвать книгу. Драйзер остался непоколебим, и в середине декабря 1925 года роман «Американская трагедия» появился на полках книжных магазинов.

Книга сразу же попала в разряд литературных сенсаций, а ее автор стал знаменитостью. Не в пример другим романам Драйзера, «Американскую трагедию» критика поначалу встретила очень благожелательно. Читающая публика Америки и Европы проголосовала деньгами, сразу зачислив роман в разряд мировых шедевров. Апофеозом триумфального шествия «Американской трагедии» по стране стало включение романа в состав курса литературы в ряде университетов США.

Кружкой дегтя стало запрещение продажи книги в Бостоне. В ответ сотрудник издательства Доналд Фрид отправился в Бостон с адвокатом и демонстративно продал один экземпляр романа лейтенанту полиции. Он был тут же задержан. Состоявшийся вскоре суд признал Фрида виновным в продаже литературы «с явной целью развратить молодежь» и приговорил его к штрафу в 100 долларов. Приговор был обжалован, новое заседание состоялось три с половиной года спустя. На этот раз присяжные вообще в глаза не видели спорной книги, но их вердикт был столь же неутешителен. Драйзер всегда раздражал ханжески настроенную Америку, и она не упускала случая хотя бы плюнуть ему в спину.

«Американская трагедия» тем временем осваивала новые рубежи. Велись переговоры о постановке фильма по роману со студией «Парамаунт», об инсценировке на Бродвее и в Европе. Интерес к роману пробудил новую волну читательского интереса к предыдущим романам писателя – «Гению», «Дженни Герхардт», «Сестре Керри». Английская книгоиздательская фирма «Констейбл энд компани» заключила с Драйзером контракт на издание всех его произведений. В результате Драйзер под руководством жены приобрел двухэтажную квартиру в центре Манхэттэна, где вскоре стали собираться по четвергам разные интересные люди – писатели, поэты, критики, артисты, бизнесмены, ученые, врачи. Человек, который в 1920 году страдал всеми комплексами «бедного, но гордого» писателя, вдруг ощутил себя обладателем целого состояния.

…И все-таки вопрос о том, в чем «трагедия» и насколько она «американская», еще долго будоражил умы читателей и критиков. Сам Драйзер, хотя и отметал упреки в морализаторстве, ни за что не соглашался отступить от общей социально-критической направленности романа: «Это правдивая история того, как наша действительность обходится с человеком и насколько бессилен оказывается человек против подобных сил». Как всегда, Драйзер увлекся идеей разоблачить моральные ценности Америки, продемонстрировать фальшь и примитивность «великой американской мечты». В центр романа он поставил «очень чувствительного и в то же время не слишком развитого молодого человека, который в самом начале своего жизненного пути обнаруживает, что его жизнь зажата тисками бедности и низкого социального положения, из которых он стремится вырваться, подталкиваемый своими врожденными и приобретенными страстями».

Теодор Драйзер - американский писатель, книги которого были весьма популярны в советское время. Сегодня имя этого прозаика несколько забыто. Впрочем, краткое содержание «Американской трагедии» - одного из знаменитейших произведений Драйзера - поклонники отечественного кинематографа помнят благодаря киноленте 1981 года.

Об авторе

Теодор Драйзер родился в 1871 году. Детство его прошло в бедности. В возрасте 18 лет будущий писатель поступил в университет, но окончить его не смог в силу финансовых проблем. Всё же в 1892 году он был принят репортером в одну из чикагских газет.

Творческий путь писателя начался с романа «Сестра Керри», вышедшего в свет в 1900 году. Спустя 30 лет Драйзера выдвинули на получение Нобелевской премии. Однако награду отдали Синклеру Льюису.

Интересный факт из биографии Теодора Драйзера. В 1912 году он отправился в свое первое турне по Европе. Вернуться планировал на печально известном «Титанике». Однако издатель в последний момент уговорил писателя сесть на пароход подешевле.

В конце своего жизненного пути Драйзер стал атеистом. За несколько месяцев до смерти вступил в коммунистическую партию, чем и снискал широкую популярность в СССР. Теодор Драйзер ушёл из жизни в 1945 году. Он является автором таких книг, как «Финансист», «Гений», «Титан», «Оплот», «Стоик», «Дженни Герхардт» и др.

«Американская трагедия» (Т. Драйзер): краткое содержание

Книга состоит из трёх частей. В первой части автор показывает читателю взросление главного героя. Затем изображен мир капиталистов, к которому, как известно, автор испытывал антипатию. Молодой человек попадает в совершенно иную среду, что его и губит. Трагедия разворачивается в заключительной части.

Это глубокое произведение, наполненное психологизмом. Краткое содержание «Американской трагедии» Теодора Драйзера в статье изложено по следующему плану:

• Жизнь в нищете.
• Гортензия.
• Происшествие на дороге.
• Бегство.
• Жизнь под чужим именем.
• Бедный родственник.
• Роберта Олден.
• Сондра Финчли.
• Трагедия на озере.
• Дом смерти.

Жизнь в нищете

Главный герой - Клайд Гриффитс. Мальчик растёт в бедной семье. Отец его - человек довольно непрактичный. Мать часто посещает церковь, с жаром отдается «спасению заблудших душ». Этим людям едва удается свести концы с концами. Но они не замечают своей нищеты, чего нельзя сказать о маленьком Клайде, мечтающем выбраться из этого жалкого мирка. С ранних лет он работает. Трудится в отеле рассыльным.

Стоит сделать некоторое отступление, прежде чем продолжить изложение краткого содержания. Американской трагедией Драйзер назвал историю, изложенную в этой книге, отнюдь не потому, что сам проживал в Штатах и именно там поселил своих героев. В начале ХХ века общество с вероятностью финансового и социального успеха для всех и полным отсутствием патриархальных пережитков можно было найти не всюду.

«Американская трагедия», краткое содержание которой представлено ниже, - очень печальная история. Нечто подобное могло произойти лишь там, где царит несправедливость, неравенство.

Гортензия

С тех пор как Клайд устроился работать в отеле, жизнь его изменилась к лучшему. У него появились новые друзья. Теперь он способен приобрести себе одежду, денег хватает даже на развлечения. Клайд знакомится с продавщицей по имени Гортензия. Но вскоре разочаровывается в девушке. Это довольно расчетливая, корыстная особа.

Юноша не удовлетворён своей семьёй, её материальным положением. У него появляются мечты о высшем свете, богатстве, и он думает о том, как бы это воплотить в реальность. Краткое содержание «Американской трагедии» не передаст глубины переживаний главного героя. После прочтения сжатого изложения создается впечатление, что это довольно неприятный персонаж. Тогда как Клайд - герой неоднозначный, противоречивый.

Происшествие на дороге

Однажды Клайд с друзьями отправляется в увеселительного прогулку на роскошном автомобиле. Машина принадлежит одному из молодых людей. На обратном пути погода вдруг портится. Ехать приходится медленно, но молодые люди просят Спарсера, который ведёт автомобиль, прибавить скорость. Зазевавшись, водитель сбивает девочку.

Бегство

Главный герой, вместо того чтобы оказать помощь, бежит с места преступления. На следующий день из газет узнаёт о том, что Спарсер назвал следователям имена прочих участников увеселительной прогулки. Клайд покидает родной город. Так же поступают и другие молодые люди, до которых не добралось следствие.

Часто встает непростой выбор на жизненном пути героя «Американской трагедии». Краткое содержание повествует о его ошибках, но вызывает только отрицательное отношение к персонажу Драйзера. Прочтение оригинала наводит на долгие размышления. «Как бы я поступил на его месте?» - вопрос, который задают себе многие читатели. Правда, вопрос этот не возникает после прочтения страшной концовки «Американской трагедии» Т. Драйзера. Краткое содержание поведает о финале этого социально-психологического романа.

Жизнь под чужим именем

Клайд уезжает в город Ликург. Здесь он живет под чужим именем. Молодой человек устраивается на тяжелую низкооплачиваемую работу. Однажды встречает одного из прежних друзей, который устраивает его в крупную компанию рассыльным. Клайд вполне доволен жизнью. Но впереди очередные перемены.

Бедный родственник

Однажды в клубе Клайд встречает своего дядю, владеющего фабрикой. Эта встреча полностью меняет жизнь молодого человека из небогатой семьи. Коммерсант предлагает племяннику место на своем предприятии. Он не сулит Клайду огромных денег. Однако главный герой понимает, что общение с состоятельными родственниками открывает неплохие перспективы. И он не ошибается.

Роберта Олден

Клайд снимает комнату в недорогом пансионе. Он снова начинает жизнь с нуля. Двоюродный брат предлагает ему должность. Клайду предстоит выполнять тяжёлую работу за гроши. Но он и этому рад. Клайд верит, что вскоре разбогатеет. Возможно, это ему действительно удалось бы. Но однажды он знакомится с девушкой из небогатой семьи. Зовут ее Роберта. Она работает на фабрике. Клайд влюбляется в неё. Между ними начинаются отношения, которые приводят к интимной близости, что для пуританского общества тех лет было недопустимо.

Сондра Финчли

Влюбленность молодого человека вскоре угасает. К тому же он знакомится с Сондрой - девушкой из высшего общества. Богатая наследница, как ни странно, проявляет интерес к нему. Она знакомит его со своими друзьями - представители «золотой молодёжи». Новая обстановка оказывает сильное впечатление на Клайда. Сондра влюблена в него. Девушка не против выйти замуж за скромного молодого человека. А это сулит последнему карьеру, богатство, роскошную жизнь.

Трагедия на озере

Однако Клайду приходится расстаться со своими мечтами о блестящем будущем. Роберта сообщает ему новость: она беременна. Однажды молодому человеку на глаза попадается заметка в газете, рассказывающая о трагедии на озере. Мужчина и женщина отправились кататься на лодке, но обратно не вернулись. Лодку нашли перевернутой, а спустя несколько дней обнаружили и тело девушки. Эта заметка побуждает героя на создание преступного плана. Клайд уверен, что только так он сможет избавиться вот надоевшей возлюбленной.

«Американская трагедия» Драйзера - это не просто роман о любви и предательстве. Это книга о человеке, стоящем перед выбором. Молодой Гриффитс очень хочет попасть в элиту, ведь у него звучная фамилия, кровное родство с сильными мира сего, «королями» американского городка Ликурга. Однако успеху мешает любовь простой девушки. Что делать? Жениться? Но тогда родственники узнают и отвергнут Клайда. Он не сможет пробиться в высший свет. Не жениться? Но как, если дал слово?

Клайд Гриффитс совершил страшное преступление отнюдь хладнокровно. После того как прочитал заметку в газете, он пытался отогнать от себя мрачные мысли. Но с каждым днём ему все больше казалось, что другого выхода из сложившейся ситуации нет. Во время прогулки на лодке Роберта привстала, вдруг потеряла равновесие, и в этот момент он нанес удар фотоаппаратом. Позже, на следствии, Клайд так и не смог объяснить: сделал он это намеренно или неосознанно.

Дом смерти

Клайда арестовывают. Его приговаривают к смертной казни и отправляют в так называемый Дом смерти. Отныне он никому не нужен. Состоятельные родственники отказываются помогать ему. Благополучно забывает о нём и богатая невеста. Только мать предпринимает несколько тщетных попыток спасти сына.

Образ Клайда Гриффитса

В качестве главного героя «Американской трагедии» Теодор Драйзер изобразил человека душевно слабого. Материнские проповеди не дошли до ума и сердца. Он хотел определённого статуса, и он его получил.

Казалось бы, Клайд особо и не продвинулся в обществе. Но для его внутрисемейной системы координат даже знакомство с представителями богатых семейств стало сродни прыжку с парашютом. Новая жизнь, карьера и прочие блага жизни без тотального родительского контроля - все это вскружило голову молодому человеку.

Благодаря родителям-сектантам Клайд усваивает, что высшей ценностью может стать что угодно, кроме человеческой жизни. Своей целью он делает финансовое благополучие. Он предприимчив, деятелен, уверен в себе. На пути к мечте не раздумывая убивает человека.

Автор придерживается реалистичного стиля изложения, не нагнетает краски и не романтизирует. Он описывает ряд типичных жителей небольших городков. Подает их характеры через бытовавшие в начале века нравы и идеалы.

Роман "Американская трагедия" можно назвать одним из наиболее объективных произведений на социальную тематику. Теодор Драйзер не перекладывает всю вину за преступление на общество, не изображает убийцу воплощением дьявола. Он осуждает нравы и законы, которые идеально подходят для формирования негодяев.

Карлайл Харрис

Именно так звали человека, который является прототипом героя романа Драйзера. Он был студентом-медиком, в 1893 году признан виновным в убийстве жены. Харрис в 1890 году женился втайне от своих родителей. Однако мать девушки настояла на том, чтобы он сообщил об этом родственникам.

Спустя три года студент медицинского университета отравил свою жену. Харрис использовал морфий. Следствие изначально склонялось к версии об инсульте. Факт убийства был установлен не сразу. Убийцу в суде представлял известный в те времена адвокат. Тем не менее он был признан виновным.

Жизнь Карлайла Харриса завершилась 8 мая 1893 года. Ему было 25 лет. Прототип Клайда Гриффитса был казнён на электрическом стуле. Стоит сказать, что этот случай был не единственным, который вдохновил писателя на создание романа «Американская трагедия». Подобных историй прозаику было известно более десяти.

Довольно объемную книгу представляет собой произведение Драйзера «Американская трагедия». Кратким содержанием ограничиваться все же не следует. Стоит найти время на прочтение романа одного из лучших американских писателей.