Род Александра и начало его княжения

Александр Невский – новгородский князь и полководец. Князь Новгородский (1236-1240, 1241-1252 и 1257-1259), великий князь Киевский (1249-1263), великий князь Владимирский (1252-1263). Канонизирован Русской православной церковью. Традиционно считается российскими историками русским национальным героем, истинно христианским правителем, хранителем православной веры и свободы народа.

Детство и юность

Александр Ярославич Невский родился в городе Переславль-Залесский. Ярослав Всеволодович, отец Александра, был на момент рождения сына переяславским князем, а позже - великим князем Киевским и Владимирским. Ростислава Мстиславна, мать знаменитого полководца - торопецкая княжна. У Александра был старший брат Федор, который умер в 13-летнем возрасте, а также младшие братья Андрей, Михаил, Даниил, Константин, Ярослав, Афанасий и Василий. Кроме того, у будущего князя были сестры Мария и Ульяна.

В 4-летнем возрасте мальчик прошел в Спасо-Преображенском соборе обряд посвящения в воины и стал княжичем. В 1230 году отец посадил Александра вместе со старшим братом на княжение в Новгороде. Но через 3 года Федор умирает, а Александр остается единственным правопреемником княжества. В 1236 году Ярослав уезжает в Киев, затем во Владимир, а 15-летний княжич остается самостоятельно править Новгородом.

Первые походы

Биография Александра Невского тесно связана с войнами. Первый военный поход Александр предпринял вместе с отцом на Дерпт с целью отбить город у ливонцев. Сражение закончилось победой новгородцев. Затем началась война за Смоленск с литовцами, победа в которой осталась за Александром.

15 июля 1240 года состоялась Невская битва, знаменательная тем, что войска Александра без поддержки основной армии разбили лагерь шведов у устья реки Ижоры. Но новгородские бояре испугались возросшего влияния Александра. Представители знати с помощью различных каверз и подстрекательств добились того, что полководец уехал во Владимир к отцу. В это время немецкое войско совершило поход на Русь, захватывая псковские, изборские, вожские земли, рыцари взяли город Копорье. Армия противника вплотную приблизилась к Новгороду. Тогда новгородцы сами стали упрашивать князя вернуться.

В 1241 году Александр Невский прибыл в Новгород, затем освободил Псков, а 5 апреля 1242 года произошла знаменитая битва - Ледовое побоище - на Чудском озере. Сражение проходило на замерзшем озере. Князь Александр применил тактическую хитрость, заманив рыцарей, облаченных в тяжелые доспехи, на тонкий пласт льда. Атаковавшая с флангов русская конница завершила разгром захватчиков. После этой битвы рыцарский орден отказался от всех недавних завоеваний, также новгородцам отошла и часть Латгалии.

Через 3 года Александр освободил Торжок, Торопец и Бежецк, захваченные войском Великого Княжества Литовского. Затем исключительно силами своего войска, без поддержки новгородцев и владимирцев, догнал и уничтожил остатки литовской армии, а на обратном пути разбил еще одно литовское военное соединение под Усвятом.

Правление

В 1247 году умирает Ярослав. Александр Невский становится Князем Киевским и Всея Руси. Но так как после татарского нашествия Киев потерял стратегическое значение, Александр туда не поехал, а остался жить в Новгороде.

В 1252 году Андрей и Ярослав, братья Александра, выступили против Орды, но татарские захватчики разбили защитников русской земли. Ярослав обосновался в Пскове, а Андрей был вынужден бежать в Швецию, поэтому княжество Владимирское перешло к Александру. Сразу после этого последовала новая война с литовцами и тевтонцами.

Роль Александра Невского в истории воспринимают неоднозначно. Новгородский князь постоянно вел сражения с западными войсками, но при этом преклонялся перед ханом Золотой Орды. Князь неоднократно ездил в Монгольскую империю почитать правителя, особенно поддерживал и союзников хана. В 1257 году даже самолично явился в Новгород с татарскими послами, чтобы выразить поддержку ордынцам.

Кроме того, сына Василия, который сопротивлялся нашествию татар, Александр сослал в Суздальскую землю, а на его место посадил 7-летнего Дмитрия. Такую политику князя в самой России часто называют предательской, поскольку сотрудничество с правителями Золотой Орды подавило сопротивление русских князей на многие годы вперед. Как политика Александра многие не воспринимают, но воином считают отменным, а подвиги не забывают.

В 1259 году Александр с помощью угроз татарского нашествия добился от новгородцев согласия на перепись населения и выплату ордынцам дани, чему русский народ сопротивлялся много лет. Это еще один факт из биографии Невского, который не радует сторонников князя.

Ледовое побоище

В конце августа 1240 года в псковскую землю вторглись крестоносцы Ливонского ордена. После кратковременной осады немецкие рыцари овладели Изборском. Затем защитники католической веры осадили Псков и заняли его при содействии изменников-бояр. Далее последовало вторжение в новгородскую землю.

По призыву Александра Невского на помощь новгородцам прибыли войска из Владимира и Суздаля под командованием князя Андрея, брата новгородского правителя. Соединенное новгородско-владимирское войско предприняло поход на псковскую землю и, отрезав дороги из Ливонии на Псков, штурмом завладело этим городом, а также Изборском.

После этого поражения ливонские рыцари, собрав большое войско, выступили к Псковскому и Чудскому озерам. Основу войска Ливонского ордена составляла тяжеловооруженная рыцарская конница, а также пехота, которая по численности многократно превосходила рыцарей. В апреле 1242 года произошло сражение, вошедшее в историю как Ледовое побоище.

Историки долгое время не могли определить точное место битвы, ведь гидрография Чудского озера часто менялась, но координаты сражения ученым позже все-таки удалось указать на карте. Эксперты сошлись во мнении, что более точно описывает битву Ливонская рифмованная хроника.

В «Рифмованной хронике» указано, что у Новгорода числилось большое количество стрелков, которые первыми приняли удар рыцарей. Рыцари построились «свиньей» – глубокой колонной, начинающейся тупым клином. Такое образование позволяло тяжеловооруженной рыцарской кавалерии наносить таранный удар по линии противника, ломать боевые порядки, но в этом случае подобная стратегия оказалась ошибочной.

Пока передовые отряды ливонцев пытались пробить плотный строй новгородской пехоты, княжеские дружины оставались на месте. Вскоре дружинники ударили по флангам неприятеля, сокрушая и смешивая ряды немецких войск. Новгородцы одержали решающую победу.

Некоторые историки утверждают, что рыцарские соединения состояли из 12-14 тыс. воинов, а ополчение новгородцев насчитывало 15-16 тыс. человек. Другие эксперты считают эти цифры непомерно завышенными.

Результат битвы решил исход войны. Орден заключил мир, отказавшись от завоеванных псковских и новгородских территорий. Эта битва сыграла огромную роль в истории, повлияла на развитие региона, сохранила свободу новгородцев.

Личная жизнь

Александр Невский женился в 1239 году, сразу после победы над литовцами под Смоленском. Супругой князя стала Александра, дочь Брячислава Полоцкого. Молодые венчались в храме святого Георгия в Торопце. Через год у них родился сын Василий.

Позже жена подарила Александру еще троих сыновей: Дмитрия, будущего князя новгородского, переяславского и владимирского, Андрея, который будет костромским, владимирским, новгородским и городецким князем, и Даниила, первого князя московского. Также у княжеской пары была дочь Евдокия, которая впоследствии вышла замуж за Константина Ростиславича Смоленского.

Смерть

В 1262 году Александр Невский отправился в Орду, чтобы попытаться предотвратить намечавшийся татарский поход. Новое вторжение спровоцировали убийства собирателей дани в Суздале, Ростове, Переяславле, Ярославле и Владимире. В Монгольской империи князь тяжело заболел, а на Русь вернулся уже умирающим.

По возвращению домой Александр Невский принимает торжественную клятву православных монахов под именем Алексия. Благодаря этому поступку, а также из-за регулярных отказов Римскому папству принимать католичество, великий князь Александр стал любимым князем русского духовенства. Более того, в 1543 году он был канонизирован Русской православной церковью в лике чудотворцев.

Скончался Александр Невский 14 ноября 1263 года, похоронен в Рождественском монастыре во Владимире. В 1724 году император приказал перезахоронить мощи святого князя в Александро-Невском монастыре в Санкт-Петербурге. Памятник князю установлен на площади имени Александра Невского перед входом в Александро-Невскую Лавру. Этот монумент представлен на фото в исторических изданиях и журналах.

Известно, что часть мощей Александра Невского находится в Храме Александра Невского в Софии (Болгария), а также в Успенском соборе Владимира. В 2011 году образ с частицей мощей передали Александро-Невскому храму уральского села Шурала. Икону Святого благоверного князя Александра Невского часто можно встретить в российских храмах.

• Основные военные победы князь Александр одержал в молодости. К моменту Невской битвы полководцу исполнилось 20 лет, а во время Ледового побоища князю было 22 года. Впоследствии Невского считали политиком и дипломатом, но больше все-таки военачальником. За всю жизнь князь Александр не проиграл ни одного сражения.
• Александр Невский – единственный светский православный правитель во всей Европе и на Руси, который не шел на компромисс с католической церковью ради сохранения власти.

• После смерти правителя появилась «Повесть о житии и о храбрости благоверного и великого князя Александра», литературное произведение агиографического жанра, созданное в 80-х годах XIII века. Предполагается, что составление «Жития Александра Невского» осуществлялось в монастыре Рождества Богородицы во Владимире, где было погребено тело князя.
• Об Александре Невском часто снимают художественные фильмы. В 1938 году вышел самый известный фильм, получивший название «Александр Невский». Режиссером картины стал , а для хора и солистов с оркестром советским композитором создана кантата «Александр Невский».

• В 2008 году состоялся конкурс «Имя России». Мероприятие организовали представители государственного телеканала «Россия» совместно с Институтом российской истории РАН и фондом «Общественное мнение».
• Пользователи Сети выбирали «Имя России» из готового списка «пятисот великих деятелей страны». В результате конкурс едва не завершился скандалом, ведь лидирующую позицию занял . Организаторы заявили, что за коммунистического вождя отдали голоса «многочисленные спамеры». В итоге Александра Невского назвали официальным победителем. По мнению многих, именно фигура новгородского князя должна была устроить и православную общественность, и патриотов-славянофилов, а также просто любителей русской истории.

Александр Ярославич Невский (ок. 1220-1263) - русский государственный деятель, полководец, сын Ярослава Всеволодича. В 1236-1251гг. был князем Новгородским. В 1252г. стал великим князем Владимирским. В 1240г. победил шведов в Невской битве, в 1242г. - немецких рыцарей в Ледовом побоище. Вел с Ордой полезную для русских княжеств политику лавирования.

В истории Русского государства были такие напряженные моменты, когда каждый шаг крупного вождя (князя, полководца, царя, императора) мог самым непосредственным образом повлиять на судьбы сограждан, да и других народов тоже. Именно в такие периоды Русь, Россия порождали величайших деятелей в государственной, духовной и общественной жизни, в военном деле.

Очень часто им приходилось решать «множественные задачи», которые ставило перед ними Время. Очень часто потомки, дотошно исследуя жизнь той или иной личности, выносили и выносят суровые приговоры, например, полководцам, чьи победы восхищали друзей и даже врагов. И очень часто эти дотошные фактоманы упускают из вида, казалось бы, на первый взгляд, не великие, неприметные подвиги...

Того же Александра Невского, который мог побеждать и побеждал любого противника на поле боя чисто по-македонски, а мог и, проявляя исключительные организаторские способности и личное мужество, совершать беспримерные походы (например, легендарный поход на Север), мог и уступить более сильному врагу, спасая тем самым русский народ от неисчислимых бед... В истории русского народа бывали такие времена, когда в стране не хватало военной энергии для лихих побед.

Александр Невский

Было такое, было. И самые мудрые русские полководцы и правители тонко это чувствовали, не бросались, сломя голову, на сильного врага, терпели, копили силу народную, чтобы бить противника наверняка и без неоправданных, с точки зрения стратегии времени, потерь.

Шлем Александра Невского

Александр Невский любил побеждать только ценой оправданных стратегией времени жертв. Подобных полководцев и государственных деятелей в истории человечества было не так много.

ОПАСНОЕ ВРЕМЯ

30 мая 1220г. в Переяславле-Залесском Феодосия Игоревна, жена князя Ярослава Всеволодовича, родила второго сына - Александра. Первый, Федор, появился на свет годом раньше...

XIII век. Опасное время на Руси. 150 лет продолжается распря князей. Подточила она силу народную, народный дух. Бились князья, потомки Рюрика, между собой, как самые страшные враги, не желая смотреть по сторонам, не желая думать о том, что деется у соседей и в дальних странах. А зря они не думали об этом.

В 1201г. рыцари основали в Прибалтике Ливонский орден, построили город Ригу - мощную крепость, откуда тут же стали осуществлять дерзкие набеги на северо-западные русские земли.

В 1204 году крестоносцы взяли и разорили Константинополь- твердыню Православной церкви, образовали Латинскую империю. Небольшой островок православия остался на территории некогда могущественной Византийской державы - в Никейской империи.

Православные русские князья должны были призадуматься на тем, в чью пользу изменилась, как сказали бы в XXI в., геополитическая ситуация в связи с падением Константинополя. Не призадумались. В 1206г. войско татаро-монголов вторглось в государство Тангут, нанесло ему смертельный удар. Это от Руси очень далеко? Не так уж и далеко. На конях можно проскакать от Тангута до Восточной Европы за несколько месяцев, не очень при этом погоняя скакунов. Ведь и печенеги, с которыми князья рода Рюрика бились более двух веков, прибыли оттуда.

А перед ними - хунны! А после печенегов - половцы. Почему бы не подумать об опасности с востока? Разве так уж она была далека? Не подумали русские князья об этой опасности; им почему-то казалось, что другие у них самые страшные враги есть, и находятся они совсем близко.

В 1218г. князь Глеб Владимирович созвал семерых князей с воеводами и боярами на совет. В чистом поле, в богатых шатрах был пир горой и разговор деловой о том, как им Русью править. Какие решения они хотели принять, про то никто не знает, только вдруг князья Глеб Владимирович и Константин Владимирович извлекли из ножен мечи и набросились на гостей. Всех до единого перебили они князей, воевод, бояр. Чудом уцелел в той бойне Ингвар Игоревич - брат будущей матери Александра Невского - Феодосии...

А в 1219г. татаро-монголы вторглись в Среднюю Азию, разгромили армию Хорезма: это уже недалеко от Волги! Русским князьям можно было бы и подумать о надвигающейся с Востока новой волне кочевых племен. Не подумали они и на этот раз, не прекратили междоусобицу.

Юный князь Александр Ярославич еще не прошел обряд пострига, после которого мальчик становился по обычаям тех лет мужем, полноправным гражданином, а великий полководец Субэде разгромил 31 апреля 1223 н. на Калке союзное войско русских князей во главе с Мстиславом Киевским.

В 1224 г. Александр прошел обряд пострига, а Ливонский орден захватил город Юрьев; татаро-монголы, покорив Тангутское государство и Северный Китай, обеспечили себе тылы для крупнейших боевых операций и походов. На Руси продолжалась распря. Русский человек оставался самым страшным врагом для русского человека.

Князь Галицкий Мстислав, проиграв сражение при Калке, спасается за Днепр. 1224 год. Гравюра Б. Чорикова. XIX в.

В 1227г. рыцари захватили Сааремаа и Муху, а Папа Римский Гонорий III обратился с воззванием « Ко всем королям Руссии», в котором он, в частности, писал: «Твердо соблюдая мир с христианами Ливонии и Эстонии, не препятствуйте успехам веры христианской, чтобы не подвергнуться божьему суду, который легко может, когда пожелает, покарать вас... Ваши заблуждения в Вере раздражают.

Небо и являются причиною всех зол: бойтесь еще ужаснейших, если не обратитесь к истине. Увещаем и молим, чтобы вы письменно изъявили на то добрую волю через надежных послов, а между тем жили мирно с христианами ливонскими». А в южнорусские степи стали с упрямством морской волны пробираться миссионеры-доминиканцы. Эта деятельность католических орденов в Восточной Европе вносила в жизнь местных обитателей еще один импульс разрушения внутреннего - духовного и душевного.

Сражение с рыцарями

В 1228г. Александра Ярославича провозгласили князем-наместником в Новгороде, а германский император Фридрих II Гогенштауфен отправился в крестовый поход, где рыцари на деле показали всем «заблуждающимся в Вере», как может карать Господь Бог. Рыцари грабили, жгли, убивали, брали в полон. Многие из них шли воевать только ради наживы... В том же году ливонцы осуществили дерзкие налеты на Селигерское озеро, чему очень огорчились новгородцы, которые из-за этого не смогли отомстить Ярославу за очередную обиду... Распря на Руси продолжалась.

Александр Ярославич уже хорошо сидел на коне, когда в 1234г. его отец князь Ярослав Всеволодович ворвался с дружиной на территорию, контролируемую ливонскими рыцарями, захватившими безо всякого на то повода знатного новгородского чиновника, разорил окрестности Оденпе и Дерпта, вынудил рыцарей заключить с ним выгодный для русских мир. Буквально не слезая с коня, Ярослав Всеволодович бросился в погоню за литовцами, опустошившими Торопецкое богатое княжество, настиг их, разгромил в быстром бою. Противник бежал от русских и упрятался в болотах и лесах. Русские взяли большую добычу: одних только коней 300 штук.

В 1236г. Александр Ярославич был провозглашен князем-наместником в Новгороде. В тот год войско Батыя расположилось в низовьях Волги и изготовилось к походу в Европу. Русские князья все сводили между собой старые счеты.

Русские княжества, оказавшиеся в кольце сильных врагов, первыми в Европе после камских болгар, приняли на себя страшный удар степняков.

Татаро-монголы были сильнее и организованнее готов и гуннов, печенегов, половцев и других воинственных племен, сокрушавших в предыдущие века и тысячелетия могучие империи и государства. Никогда ранее кочевники, вторгавшиеся в Восточную Европу, не имели столь мощные тылы, продуманную в деталях структуру войска, стратегию и тактику походов, ведения полевых сражений, осадных боев, штурмов крепостей и городов. То была дикая, но сцементированная железной волей энергия людей, решивших исполнить сумасбродную мечту Чингисхана и завоевать мир «от моря и до моря» - от Тихого океана до Атлантического.

Сдержать удары могучего степного урагана не смогли ни болгары, ни города-крепости русских княжеств.

За сравнительно кароткий период времени огненный каток прокатился по огромному пространству.

По русским лесам шел на север враг. В русские леса бежали от больших дорог люди, покидая селения и города. Шли они на север, некоторые уходили даже в Норвегию.

Весной 1237г. Александр Ярославич отправился во Владимир на съезд русских князей. Проезжая мимо разоренных врагом селений и городов, он видел не только пепелища, но и нечто более страшное: опустошенные глаза соотечественников, напуганных, поникших, потерявших веру в будущее, безразличных. Это, действительно, страшное состояние. Часто оно приводило государства и народы к гибели.

Во Владимире собрались русские князья. Из многочисленных потомков Всеволода Большое Гнездо остались лишь единицы. Можно было долго вспоминать и оплакивать героев, погибших в боях с ордынцами. Но не за этим приехали князья в поверженный Владимир. Жить они хотели. Русь мечтали поднять. Они выбрали Ярослава Всеволодовича великим князем и не ошиблись. С неутомимой энергией принялся тот за дело. Не гнал людей, не торопил, не ставил перед ними невыполнимые задачи. Но... в том же году была восстановлена белокаменная церковь Бориса и Глеба в Кидекше, и освятил ее Ростовский епископ, и, пока еще слабая, надежда появилась в глазах людей: мы живы, мы будем жить.

Крепость Кидекша стояла в устье Нерли на подступах к Суздалю. Но о крепостях ли, о воинстве ли нужно было думать в тот страшный момент?! «Да! - воскликнет заядлый рубака-воин. - Собирать надо было со всей Руси дружины, идти в степь, громить ордынцев и мстить, мстить им беспощадно!» Если бы Ярослав Всеволодович поддался этому искушению и бросился бы в бой с могучим врагом... сколь бы бед навлек он на Русь! Князь избрал иной путь.

Он выделил Александру, кроме Новгорода, еще Дмитров и Тверь. Юный князь уехал на север. Здесь продолжала накаляться внешнеполитическая ситуация.

Весной 1237г. в Витербо, резиденции Папы Римского, неподалеку от Рима, был заключен договор о слиянии Ордена меченосцев Ливонии с Орденом тевтонов Пруссии. Папа Римский Григорий IX и магистр меченосцев Бруно передали земли на севере Эстонии королю Дании, который, в свою очередь, 7 июня 1238г. заключил с немцами мирный договор. Это для датчан и немцев договор был мирный, а для народов северной Эстонии (ижорян, води, карел) и для русских он означал войну.

Александр внимательно следил за продвижением рыцарей на восток, искал союзников, среди которых могло оказаться и образованное в 1236г. новое восточноевропейское государство Литовское; продолжал активную политику отца на северных границах Новгородского княжества (в Карелии и Финляндии), что не нравилось Папе Римскому, призывавшему немцев и шведов к крестовому походу на финнов. Именно к крестовому походу со всеми «благами», предусмотренные Римской церковью, в том числе и с отпущением грехов.

Рыцарь Ордена меченосчев

Военного столкновения с рыцарями избежать было невозможно. Александр это понимал, к этому внутренне готовился. Татаро-монголы взяли Козельск, Переславль Южный, Чернигов. Папа Римский привлек на свою сторону норвежских рыцарей, которые вслед за немцами, шведами и датчанами собирались в непосредственной близости от новгородских земель.

Считается, что в те века люди взрослели быстро. В самом деле, княжеские сыновья женились в 14 лет, а женитьба это дело взрослое, это - семья, ответственность. Но можно ли с уверенностью сказать, что быстро взрослеющий человек, глава семьи, отец детей, мог столь же быстро помудреть? Нет. Взросление и мудрость жизни - разные черты личности. Не все взрослые обладают мудростью жизни и не все мудрые люди - взрослые. Быть может, именно поэтому у многих народов мира исчез обычай женить совсем юных людей? Быть может, поэтому князь Ярослав не спешил со свадьбой Александра?

Осенью 1238г. Александр отправился в Полоцк. Князь Брячислав встретил его как дорогого гостя. Он с тревогой следил за военными приготовлениями рыцарей, справиться с ними в одиночку не мог. Александр прибыл очень вовремя.

Два князя быстро нашли общий язык, забыли былые распри. К тому же Александру Ярославичу приглянулась Александра - дочь Брячислава, и вскоре ко всеобщей радости в Торопецком храме Святого Георгия смоленский епископ венчал молодую чету. На свадебном пиру Александр убедил бояр и купцов строить крепость на реке Шелони, лично руководил работами. Крепость стала опорным пунктом обороны западных рубежей.

Рыцарь Тевтонского ордена

НЕВСКАЯ БИТВА

В 1240г. шведский король Эрих Эрикссон собрал сильное войско под руководством своего зятя ярла Биргера и ярла Ульфа Фаси и отправил его на восток. Около сотни одномачтовых кораблей (в каждом по 50 человек) пересекли Финский залив, вошли в устье Невы.

Здесь год назад Александр организовал из воинов местного племени ижоры дозорные отряды. Руководил ими старейшина племени Пелгусий, после крещения получивший имя Филипп. Однажды утром он увидел зловещие паруса и помчался в Новгород. Шведские ярлы начали дело основательно, без спешки. Они были уверены в победе. От беженцев из Руси они узнали, что сотворили степняки в Восточной Европе, какое потрясение испытывают русские люди.

Ярл Биргер повел флотилию вверх по течению, оставил несколько кораблей в устье небольшой реки Ижоры, остальным судам повелел причалить к правому берегу Невы и бросить мостки. На русскую землю вступили с гордыми лицами Биргер и Ульф Фаси, затем епископ Томас, яростный миссионер, и шведская знать.

Александр Ярославич, узнав о происшествии и не дожидаясь помощи из Владимира от отца, поднял дружину и новгородский полк, двинулся, не мешкая, навстречу врагу.

Шведы разбили лагерь на зеленой лужайке чуть выше реки Ижоры и уверенные, что юный князь сидит за стенами Великого Новгорода и дрожит от страха, спокойно занимались своими делами: кто-то купался, кто-то разводил костры и готовил пищу, кто-то просто валялся на теплой траве.

Любой азартный полководец, увидев беспечное войско врага, бросился бы в бой, но князь с битвой не спешил. Он сам провел разведку, прошел с Пелгусием медвежьими тропами вокруг лагеря шведов и разработал план сражения. 15 июля один русский отряд скрытно прошел к реке и набросился на шведов, отрезав им путь к кораблям. Не успели пришельцы понять, что произошло, как из леса на поляну вылетела русская конница. В войске противника началась паника. Князь Александр кинулся на Биргера, ранил его копьем в голову.

Новгородец Гаврила Олексич на коне проскакал по сходням, очутился на корабле противника. Его сбросили в воду. Он выплыл на берег, поднял с земли меч убитого врага, схватился в поединке с воеводой шведов, победил его. Новгородец Миша пробрался к кораблям, пробил днища трех судов, потопил их. Слуга князя Ратмир сразился сразу с несколькими шведами и погиб в неравном бою.

Шведов теснили повсюду. Не обращая внимания на потери, они спасли раненого Биргера, вскочили на уцелевший корабль и отплыли домой.

Остатки шведского войска в панике бежали на корабли, отплыли от берега на полет стрелы и стали готовить суда в обратную дорогу. Дружинники Александра, прохаживаясь между богатыми шатрами, разжигали костры, перевязывали раненых, следили за шнеками врага. Шведы подняли паруса и поплыли в Скандинавию. Русские воины загрузили телами самых знатных рыцарей два шнека, вывели их в открытое море и потопили. Остальным погибшим в том бою была приготовлена большая общая могила. А по русской земле, утомившейся от тяжких битв с татарами, слух упрямый пошел: жива Русь.

ВОЕННЫЕ И МИРНЫЕ ЗАБОТЫ АЛЕКСАНДРА

Новгород встретил князя радостными приветствиями, торжественным перезвоном колоколов и благодарственным молебном. И с некоторой опаской глядели свободолюбивые новгородцы на победителя. Сколько раз восставали они, заподозрив очередного князя в стремлении лишить их воли, вечевых порядков! Удивлялся Александр Ярославич, понять не мог, почему с опаской смотрят на него люди? Он же не дал шведам перекрыть новгородцам торговые пути в Европу!

В трудах и заботах прошел месяц. Еще слух о славной победе на берегу Невы не пробился сквозь буреломы русских лесов ко всем городам и селениям, а уж новый враг пошел войной на Русь. Немецкие рыцари из Ревеля во главе с ливонским вице-магистром Андреасом фон Вельвеном подошли к Изборску. Поход подготовили дипломаты Римской церкви. Они не жалели на это ни средств, ни обещаний. Некоторые опальные русские князья соблазнились предоставленными им выгодными должностями в Риге, приняли активное участие в войне против собственного народа.

Новгородские воины перед битвой

Обида мутила им головы, жажда мести. Проигрывать войны, тем более, междоусобные, очень тяжело. В истории человечества редко встретишь человека, который бы потерпев поражение в распре, не мечтал о реванше - реванше во что бы то ни стало, любой ценой, любыми средствами. Князь Ярослав Владимирович, сын Псковского князя Владимира Мстиславича и дочери Дитриха, брата рижского епископа Альберта, бежал в Ригу, жил там с матерью.

Дерптский епископ дал ему «хлебную должность», дела у князя пошли хорошо, но о реванше он не забывал. Узнав о походе немецких рыцарей на Русь, русский князь проявил завидную щедрость и отписал своему благодетелю, дерптскому епископу, все «Псковское королевство». Предатель. Мелкий человек. У самого силенок не хватает отомстить, пусть это сделают другие, даже чужеземцы, иноверцы. Лишь бы отомстить.

Невская битва 1240г. Со старинной миниатюры

Но нужно ли в разговоре об Александре Невском вспоминать мелкого русского князька, отписавшего врагу огромную территорию? Нужно. Потому что завоеватели всех времен и стран становятся на поле боя злее, сильнее - опаснее! - во сто крат в том случае, если они уверены в большой награде. И чем больше награда, тем опаснее завоеватель. А тут целое королевство можно приобрести вместе с отпущением грехов! Очень опасен в бою человек, которому заранее отпускают грехи его тяжкие и пред глазами которого маячат огромные богатства!

Русские стойко защищали Изборск, но силы были не равные, и рыцари взялись крепость. Узнав об этом, поднялись жители Пскова. Они собрали ополчение и пошли навстречу врагу.

Рыцари разгромили русских ополченцев, подошли к Пскову. Взять мощную крепость, расположенную на берегах реки Великой, штурмом или осадой врагу не удалось бы. Это признавали и сами крестоносцы, и их военачальники. Неделю они осаждали город, рыская по окрестным селениям, услаждая души грешные грабежом и огнем, пытаясь между делом отыскать в Пскове предателя. Только на предателя была у них надежда. Но разве трудно найти предателя в стране, которая несколько столетий билась в междоусобной войне? Посадник Твердило Иванкович помог рыцарям овладеть Псковом. Он же участвовал в грабительских набегах рыцарей на Новгородские селения и небольшие города.

В НОВГОРОДЕ

А в Новгороде Александр Невский вел упорную борьбу с боярами. Он объявил им о подготовке к большому походу. Они согласились с тем, что немцев нужно выгнать из Пскова, но раскошеливаться не спешили. Почему? Князь Александр - единственный человек, способный дать отпор крестоносцам, ему нужно войско, а во Владимиро-Суздальской Руси, разоренной степняками, собрать войско нет возможности. «Нет у нас денег, - упрямо твердил бояре и купцы, - к тому же нам не нравится политика Александра, слишком большую власть он хочет взять над нами. А у нас вечевая республика». Но если немцев не прогнать из Пскова, они, окрепнув, придут и в Новгород, и ни вече, ни денег, ни свободы, ни власти, ни бояр и купцов русских здесь не останется!

Какие трудные разговоры вел князь с боярами, убеждая их, - все впустую! И зимой 1240г. князь вместе с семьей и двором покинул Новгород и уехал в Переяславль-Залесский.

ВОИНСКИЕ ПОДВИГИ АЛЕКСАНДРА

А рыцари ворвались в союзе с эстами в Водьскую землю, потребовали с местных племен дань, задобрили и подкупили знать, перешедшую на их сторону. Отсюда отряды рыцарей совершали набеги на Новгородскую землю, грабили и сжигали селения в окрестностях Изборска и Пскова, Тесова и Копорья, города Сабель. Жители покидали родные очаги, стекались в Новгороде. Бояре в надежде на тевтонские барыши чувствовали себя спокойно.

И тогда сказал свое слово новгородский люд, собравшись на вече, которое после долгих споров послало в Переславль-Залесский человека с просьбой к Ярославу Всеволодовичу оказать им помощь. Князь отправил в Новгород сына Андрея. Хороший он был человек, князь Андрей, но в тяжкую годину, когда тевтоны с каждым днем усиливали натиск, городу нужен был полководец.

Немецкие рыцари

Опять шумело вече новгородское, опять говорили-ругались люди. Нашумелись они и отправили в Переяславль архиепископа Спиридона. Тот явился к Ярославу Всеволодовичу и Александру Ярославичу и сказал, что дела на западных границах ухудшились; тевтоны, почувствовали беспомощность русских, отбирали у новгородцев скот, коней, продукты. И Александр вернулся в Новгород.

Здесь он сразу взялся за дело. Бояре быстро почувствовали его тяжелую руку. Деньги ему были нужны, крепкая боеспособная дружина, вооружение. Молчала боярская знать, исполняя все повеления князя. Многие в городе поняли, что от тевтонов добра им не ждать.

НА ЧУДСКОМ ОЗЕРЕ

Набрав дружину из лучших воинов, Александр повел их в поход. О его планах знали лишь самые преданные люди. Он доверил им важнейшее дело - разведку. Они провели ее блестяще. Дружина миновала многочисленные дозоры врага и вышла к Водьской крепости, овладела ею, взяла Копорье. Александр приказал казнить предателей, а захваченных немцев частью отправил в Новгород в качестве заложников, частью - отпустил.

Через некоторое время на острове Сааремаа вспыхнуло восстание местных жителей. Эстонцы взялись за оружие, перебили многих рыцарей. Андреас фон Вельвен задобрил их на переговорах, заключил с ними мир. Эстонцы успокоились.

Но Александр Невский продолжал наступательные операции, получив помощь отца. Великий князь Ярослав Всеволодович собрал в Суздальском княжестве воинов, отослал их в Новгород. Александр вновь отправился в поход. Несколько дней он, казалось, бесцельно передвигался по эстонской земле и вдруг молниеносным броском преодолел большое расстояние, ворвался в Псков. То был бросок тигра. Рыцари даже не сопротивлялись, так они были потрясены неожиданным нападением.

Герой Невского сражения понимал, что рыцарей нужно разгромить в большом сражении. Только такая победа могла отпугнуть тевтонов, взбодрить русских. Молодой князь послал разведку в расположение противника, привел дружину на западный берег Чудского озера. Вскоре пришла печальная весть: конный отряд Домаша Твердиславича наскочил на дозор врага и потерпел поражение. Погибли командир и почти все воины. Из окружения вырвались несколько дружинников. Узнав точную численность вражеского войска, князь стал готовиться к большой битве. У крестоносцев людей было меньше, чем у русских, но закованные в броню, тяжеловооруженные рыцари представляли собой могучую силу. Как разгромить их?

О Ледовом побоище на Чудском озере многие знают со школьного детства. Мы не будем в деталях пересказывать ход битвы. Коротко скажем лишь следующее: в ней Александр проявил лучшие качества полководца. Он точно использовал особенности местности (в данном случае - тонкий лед весеннего озера), характер рыцарского воинства и своих дружинников. Придумал верный тактических ход: выставил пеший заслон, который принял первый удар рыцарей и сдерживал его, пока были силы; сделал все возможное, чтобы тевтоны не догадались о задумке князя, а когда сил сдерживать рыцарский клин уже не осталось, подался назад. И рыцари, предчувствуя быструю победу, рванулись на тяжелых конях вперед, не догадываясь, куда заманивает их Александр. И оказались рыцари на тонком льду, и лед стал трескаться, кони проваливались в воду, рыцари пытались вырваться из ледовой западни на берег, но и там им было несладко: там кони захватчиков попадали в глубокий снег...

Но сражались рыцари до последнего. Об этом говорят итоги Чудского сражения. Более 400 рыцарей погибло и лишь 50 попали в плен. Много было жертв у эстов, воевавших на стороне тевтонов.

Победа на Чудском озере вызвала волну восстаний прибалтийских народов против Тевтонского ордена. Казалось, у русского князя появилась прекрасная возможность добить противника. Но сын Ярослава Всеволодовича был не только выдающимся военачальником, но и мудрым политиком.

В Пскове он упорядочил судопроизводство, дал городу грамоту, которая удовлетворила и порадовала ремесленников, купцов, простолюдинов и знатных бояр. Любой закон хорош, если он выдерживает проверку временем. Грамота Александра Невского такую проверку выдержала: она легла в основу «Псковской судной грамоты», принятой на вече в 1462г.!

Однако мирными делами князю не давали заниматься враги. Они надеялись добить слабого, отнять у русских побольше земли.

СЕМЬ ПОБЕД

Летом 1242г. Александр Невский узнал о набегах на Русскую землю литовцев. Они еще в XII в. стали усиливаться, строить города, устраивать набеги на земли, принадлежавшие Киевской державе. Теперь, после нашествия ордынцев, литовцы активизировались. Надо было их проучить. Но как? У Александра не хватало средств на содержание постоянного сильного войска. Он распустил храбрых дружинников по домам, оставив при себе лишь небольшой отряд. Разве можно с крохотной дружиной одолеть многочисленных врагов? Можно! Александр Невский с небольшой дружиной пошел в поход, по пути продумывая детали сложной операции, которой позавидовали бы лучшие военачальники всех времен: «стремительный переход - неожиданная атака - победа - разгром противника - наказание».

Битва Александра Невского со шведами. 1240 год.

Гравюра Б. Чорикова. XIX в.

Наказание было жестоким. Новгородские ратники видели опустошенные литовцами русские селения, малолетних детей и стариков, потерявших кормильцев, и пощады они не знали. Первые отряды налетчиков дружина Александра Невского уничтожила полностью. Разведчики доложили, что неподалеку расположился еще один отряд неприятеля, и князь не раздумывая, повел людей в бой. Вновь стремительное продвижение к цели, атака, разгром и наказание...

В том походе новгородский князь одержал семь побед подряд. Крепко наказал он любителей полакомиться плодами чужого труда. Немногим воинам врага повезло - не убили их победители, привязали к хвостам коней и погнали в плен.

Литовцы после столь сокрушительных поражений несколько лет не тревожили Русь.

тройной прыжок

Через три года литовцы забыли о жестоком уроке Александра, опустошили окрестности Торжка и Бежецка и, довольные богатой добычей, отправились домой.

Неподалеку от Торопца их настигли соединенные силы Новоторжка, Твери и Дмитрова. В открытом бою литовцы потерпели поражение, отступили, ворвались в Торопец, организовали оборону. Взять крепость штурмом было сложно. На долгую осаду у русских не хватало сил и продуктов. Весь день русские искали выход из создавшегося положения, не нашли. Ночь пришла тревожная. Что делать?

Рано утром, словно бы по мановению волшебной палочки, у стен города очутилась дружина Александра Невского. Ему думать было некогда. Он все уже решил во время ночного перехода и теперь с боевого марша, чувствуя воодушевление воинов, пошел на штурм. Торопец был взят. Литовцы в ужасе бежали. Кони у них были быстрые. Но у русских - еще быстрей. Победители настигали врага, рубили, кололи бегущих: одних вождей неприятель потерял числом восемь, пока Александр не приказал прекратить резню. Ну, уж и пленных русские взяли немало.

После славной победы неплохо бы и передохнуть. Нет! Биться надо, пока враг в растерянности. Александр продолжил преследование противника. Литовцы, не догадываясь об этом, добрались до озера Жизца, решили устроить привал в укромном месте. Зря они так решили. Рано утром налетела на них дружина Невского - разгром был полный. И здесь уже в плен не брали...

Русский князь прибыл в Витебск, дал воинам немного отдохнуть и повел дружину к местечку Усвята. Там было много литовцев. Они чувствовали себя спокойно, не зная о планах неутомимого противника. Александр налетел на них внезапно. Ошеломленные литовцы не оказали никакого сопротивления. Надолго расхотелось им соваться в русские земли с оружием в руках, надолго запомнилась им тяжелая рука Александра.

ПОХОД НА СЕВЕР

В начале 1250-х гг. Александр Ярославич получил от ханов Орды ярлык на великое княжение и стал налаживать дипломатические и торговые взаимоотношения с Норвегией. Сделать это было непросто. Правители разных стран пытались разговаривать с Новгородским князем с позиции силы, и лишь боевые победы Невского и его дипломатическая хватка помогали ему отстаивать интересы страны. Переговоры с Норвегией проходили успешно, но в 1253 г. на окрестности Пскова напало войско Тевтонского ордена. Александр послал на врага сильную дружину, она разгромила рыцарей за рекой Нарвой. Об этом военном эпизоде можно было и не упоминать, но магистр Тевтонского ордена потому и послал крестоносцев на Русь, чтобы сорвать русско-норвежские переговоры! Не получилось. В 1254 г. Александр заключил с Норвегией союз, получивший название «Разграничительная грамота». В тот же год русские заключили торговый договор с немцами.

Медленно строил князь остов будущего Русского государства. На северных границах тем временем усилились шведы. В 1250г. ярл Биргер захватил Финляндию, насильственно крестил ее народ. И вскоре союзный флот шведов, финнов и датчан подошел к устью реки Наровы. Захватчики высадились на восточном берегу и стали строить здесь крепость. Александр объявил набор в дружину. Налетчики прослышали о военных приготовлениях знаменитого полководца, решили не рисковать и убрались восвояси, струсили.

Печать Киевского митрополита Кирилла, активно поддерживавшего Александра Невского. XIII в

Русский князь довольствоваться этим уже не мог. Слишком много забот у него было. Слишком часто вызывали его на поклон ханы. Ходил он и в Сарай, что в низовьях Волги, и в Каракорум, что за озером Байкалом - а туда путь не близкий, несколько месяцев. Ходил он к ханам, кланялся им, как и отец его до этого, делал вид, что ему приятно кланяться. А сам только о Родине думал, мечтал поскорее поставить Русь на ноги. На Руси забот у него хватало. Некогда было Александру

Невскому лично возглавлять боевые дружины и охранять границы Отчизны.

И все-таки он решился на еще один важный поход, очень сложный. Александр собрал дружину из самых надежных и крепких воинов. О цели похода ничего им не сказал, привел полки из Владимира в Новгород. И здесь не раскрыл тайну. Из Владимира пришел с ним и митрополит Кирилл. Православная церковь заинтересованно следила за активной политикой католиков на севере Европы, где крестоносцы укрепляли позиции на землях, ранее принадлежавших Руси.

Великий князь Александр Невский принимает схиму. 1263 год.

Гравюра Б. Чорикова. XIX в.

Из Новгорода дружина отправилась в Копорье. Воины молча сносили тяготы трудного похода. Вел их сам Александр. С ним бояться нечего.

В Копорье он сделал привал на пару дней. И наконец объявил людям: «Иду на Север!» Это слово напугало многих. Зимой на Север, по льду финского залива, под жестокий вой пурги, при полном вооружении, с обозом - возможно ли пройти? Север зимой - это гибель.

Александр, вглядываясь в лица преданных ему людей, сказал подобревшим голосом, что в поход пойдут только добровольцы, а кто боится идти - лучше остаться дома, зла и обиды он на них держать не будет. То был верный ход. Только добровольцы могли преодолеть непреодолимое. Только самые сильные. Полководец никого не ругал, не обвинял; он радовался, что отряд заметно уменьшился. Все хорошо. С такими людьми он дойдет до цели. Честно признавшимся в своей слабости воинам он сказал добрые слова, простился с ними по-хорошему и повел дружину на Север.

На длинных скоростных лыжах русские перешли Финский залив, взяли курс на Полярную звезду. То был странный с военной точки зрения поход. Сражений и даже мелких стычек с перепуганными местными обитателями не было. Люди Севера расходились от маршрута следования дружины Невского. А тот упрямо шел на Полярную звезду. Зачем? Кого хотел победить Александр Великий? Почему он не обращал внимания на большие потери? Почему безропотно слушались его люди? Потому что все верили в необходимость и важность для Русской земли этого похода, этих жертв.

Изредка то тут, то там появлялись на горизонте воины неприятеля, но тут же исчезали в белесой дымке. Людей в отряде осталось совсем мало. Александр, словно завороженный Полярной звездой, продвигался вперед. Местные воины не решались дать бой небольшой дружине Невского. Он шел, шел на Север и вдруг повернул назад. Почему именно в тот день, в тот миг - никто не знает. Но не это важно.

Обратный путь был еще тяжелей. Люди шли на пределе человеческих возможностей. Но не было недовольных, не было ропота. И никто из местных вождей так и не решился напасть на Александра! Русский полководец понимал, что задача похода выполнена, но все же иной раз недовольно вздыхал. По редким разговорам с финнами князь понял, что русские потеряли Финляндию. И дело тут даже не в том, что ярлу Биргеру удалось крестить народ этой страны по католическому обряду, а в том, что у финнов - хотели того русские или нет - было гораздо больше общего с обитателями Скандинавии, чем с обитателями Восточной Европы.

Поход Александра Невского на Север закончился с военной точки зрения безрезультатно: ни одного серьезного сражения не было в том походе. Так, может быть, русские зря ходили на Севера и жертвы были напрасными, и Александр Невский ошибся? Нет, не ошибся Великий князь, а русские воины, продемонстрировав несгибаемую волю, великолепное мастерство и отвагу, показали всем, что Русь не просто жива, но - сильна; что есть в стране полководцы и воины, способные совершать чудеса героизма, способные дать отпор любому врагу.

То был разведывательный поход, предупредительный. Но подвиг русских воинов ошеломил соседей, надолго они отказались от своих мечтаний взять Русь с севера.

Здесь стоит сделать оговорку. Не все ученые верят в тот поход. Некоторые называют его вымыслом. Но, не будь этого похода, кто остановил бы упрямый натиск шведов, норвежцев и католической церкви на север Восточной Европы? Почему этот натиск вдруг потерял силу?

Еще до битвы на реке Омовже рыцари Меченосцы решили объединиться с военно-монашеским Тевтонским орденом.

Этот орден был основан в 1128 году в Палестине. Несколько богатых немецких рыцарей создали в Иерусалиме особое братство для помощи паломникам под названием "Братство святой Марии Тевтонской". Когда арабы выставили крестоносцев из Палестины, гроссмейстер Тевтонского ордена Герман фон Зальц перебрался в Венецию. В 20-х годах XII века княжество Мазовия (Польша) вело длительную войну с языческими племенами пруссов. Мазовецкий князь Конрад принял христианство и, поверив рассказам попов о бескорыстии и прочих добродетелях военно-монашеских орденов, в 1226 году решил подарить Тевтонскому ордену Кульмскую и Лебодскую волости. Наивный Конрад надеялся, что рыцари будут защищать его от набегов языческих племен. В 1228 году большая часть рыцарей Тевтонского ордена вместе с гроссмейстером Германом фон Зальцем прибыла в Мазовию. Рыцари быстро завоевали земли пруссов. Большую часть населения они истребили, оставшихся превратили в рабов. В Пруссию хлынул поток немецких переселенцев. Тевтонские рыцари построили в Пруссии несколько укрепленных городов, первый из которых, Торн, был заложен в 1231 году.

В 1234 году Тевтонский орден получил от римского папы права на владение всей Прусской и Кульмской землей за обязательство платить дань лично папе, который таким образом стал сюзереном ордена. Дань орден платил исправно, но власть папы оставалась чисто номинальной, фактически орден был независим в своей внешней и внутренней политике.

В 1229 году умер рижский епископ Альберт. Магистр ордена Меченосцев Волквин, воспользовавшись его смертью, решил избавиться от своей зависимости от рижских епископов и предложил Герману фон Зальцу объединить ордена. Однако Зальц отказался.

Заметим, что историю объединения орденов автор излагает не по русским летописям или трудам советских историков, которых можно обвинить в предвзятом отношении к военно-монашеским орденам. Все это взято из немецких хроник. То, что донесения немецких рыцарей относительно поведения Меченосцев были справедливы, доказывают послания пап. Так, в 1238 году папа Григорий IX писал епископу Моденскому, своему легату в Ливонии, чтоб обращенные в христианство язычники не подвергались рабству (Histor. Russ. Monum I, XLVIII). В том же году он писал, чтобы рабам дали облегчение и позволили ходить в церковь (Там же, XLIX). Известны и другие послания пап, обличающие ордена, как, например, послание Иннокентия IX рыцарям в 1245 году.

Нравы рыцарей-монахов в художественных фильмах "Александр Невский" и "Крестоносцы" не только не очернены, а скорее, приукрашены, поскольку даже сегодня в кино нельзя показать всех тех мерзостей, что творили монахи-рыцари. И это касается, не только орденов Тевтонского и Меченосцев. Вспомним, сколько гнусных преступлений рыцарей-монахов было выявлено на процессе ордена Тамплиеров во Франции в 1307-1314 годах.

Однако объединиться разбойничьим орденам все же пришлось. В 1236 году магистр Волквин совершил опустошительный набег на Литву, но вскоре его окружили многочисленные толпы варягов и он погиб со всем своим войском. Любопытно, что к орденскому войску присоединился тогда отряд из двухсот псковичей. Из них вернулись в Псков всего двадцать человек.

После этого поражения уцелевшие Меченосцы отправили посла в Рим рассказать папе о плачевном состоянии ордена и ливонской церкви и настоятельно просить о соединении их с Тевтонским орденом. Гроссмейстер Тевтонского ордена стал сюзереном ордена Меченосцев, который с этого времени называли Ливонским орденом. Первым после объединения магистром Ливонского ордена стал Герман фон Балк.

Первое столкновение русских с Тевтонским орденом относится к 1235 году. Тогда мазовецкий князь Конрад уступил ордену какие-то свои земли, на которые претендовал удельный волынский князь Даниил Романович Галицкий. Согласно летописи, Даниил сказал: "Не годится держать нашу отчину крестовым рыцарям", и пошел на них вместе братом, имея большое войско. Он взял город, захватил в плен старшину Бруно и ратников и возвратился во Владимир.

В 1238-1240 годах Русь подверглась страшному нашествию татар. Русско-татарские отношения выходят за рамки нашей работы, поэтому мы лишь вкратце помянем их.

Русские княжества попали под власть Золотой Орды. При этом дань Орде стали платить не только княжества центральной и южной Руси, но и северные земли, куда татары не дошли. Фактически Русь вошла в состав этого государства. Другой вопрос, что Золотая Орда представляла собой раннефеодальное государство с очень слабыми политическими, административными и экономическими связями. Русские князья платили Орде дань, ездили к хану судиться между собой, посылали свои дружины на помощь татарскому войску и, в свою очередь, требовали татарские рати для защиты от врагов, например, от литвинов. На русских монетах указывалось имя правящего татарского хана. За его здравие по всей Руси попы возносили молитвы. Для XIII-XIV веков это были обычные отношения феодала к своему сюзерену. В тот период многие графы во Франции имели больше суверенитета по отношению к своему королю, чем русские князья - к хану. Такое положение сохранялось до середины XIV века.

Нашествие Батыя в 1240 году на Русь, Польшу, Чехию, Венгрию, Сербию и Болгарию давало Риму прекрасный повод усилить свое влияние путем организации большого крестового похода против татар. Разговоры об этом велись в папском окружении. Но увы, на практике они привели к продолжению крестовых походов XII века против литовских и финских племен, а главное, против Руси. Таким образом, Рим направил основной удар по христианским княжествам, больше всех пострадавшим от Батыева нашествия.

В начале XIII века шла война между готским и шведским владетельными домами. В середине 20-х годов XIII века эта борьба закончилась усилением властных кругов феодалов, между которыми первое место занимал род Фолькунгов, наследственно владевший достоинством ярла. Могущественный представитель этого рода Биргер, побуждаемый папскими посланиями, предпринял в 1249 году крестовый поход против Руси.

Достоверные данные о силе шведского войска отсутствуют, хотя в трудах наших историков периодически всплывают неведомо откуда появившиеся числа. Так, И.А. Заичкин и И.Н. Почкаев пишут о пятитысячном войске и 100 кораблях ярла Биргера.

С 1236 года в Новгороде княжил, а точнее, служил князем (т.е. предводителем войска) молодой Александр Невский, сын Ярослава Всеволодовича. Вообще говоря, словосочетание Александр Невский впервые появилось в летописи XV века. Даже в "Повести о житии и о храбрости благоверного и великого князя Александра", созданной спустя 40 лет после описываемых событий, Александр ни разу не назван Невским. Но поскольку наш читатель привык к этому словосочетанию, мы и далее будем называть князя Александра Ярославовича Невским.

Согласно "Повести о житии и о храбрости благоверного и великого князя Александра" Биргер, прибыв с войском в устье Невы, отправил в Новгород своих послов заявить князю: "Аще можещи противитися мне, то се есмь уже зде, пленяя землю твою". Однако данное послание скорее всего интерполяция составителя "Повести о житии...", поскольку внезапность нападения зачастую была решающим фактором в сражениях на севере.

На самом деле шведов заметила новгородская "морская охрана". Эту функцию выполняло ижорское племя во главе со своим старейшиной Пелугием. По версии "Повести о житии..." Пелугий якобы был уже православным и имел христианское имя Филипп, а все остальное его племя оставалось в язычестве. Морская стража ижорцев обнаружила шведов еще в Финском заливе и быстро сообщила о них в Новгород. Наверняка существовала система оперативной связи от устья Невы в Новгород, иначе само существование морской стражи становится бессмысленным. Возможно, это были сигнальные огни на курганах; возможно - конная эстафета; но, в любом случае, система оповещения работала быстро.

В дальнейшем морская стража вела скрытое наблюдение за шведскими кораблями, вошедшими в Неву. В "Повести о житии..." это описано следующим образом: "Стоял он (Пелугий) на берегу моря, наблюдая за обоими путями , и провел всю ночь без сна. Когда же начало всходить солнце, он услышал шум сильный на море и увидел один насад, плывущий по морю, и стоящих посреди насада святых мучеников Бориса и Глеба в красных одеждах, держащих руки на плечах друг друга. Гребцы же сидели, словно мглою одетые. Произнес Борис: "Брат Глеб, вели грести, да поможем сроднику своему князю Александру". Увидев такое видение и услышав эти слова мучеников, Пелугий стоял, трепетен, пока насад не скрылся с глаз его".

Князь Александр, которому было около 20 лет , быстро собрал дружину и двинулся на ладьях по Волхову к Ладоге, где к нему присоединилась ладожская дружина.

Ярл Биргер находился в полном неведении о движении новгородской рати и решил дать отдых войску на южном берегу Невы, неподалеку от места впадения в нее реки Ижоры.

15 июля 1240 года "в шестом часу дня" русское войско внезапно напало на шведов. Согласно "Повести о житии...", Александр Ярославович лично ранил копьем в лицо ярла Биргера. Внезапность нападения и потеря командующего решили дело. Шведы стали отступать к кораблям.

В "Повести о житии..." описаны подвиги шестерых русских воинов. Первый из них, Гаврила Олексич, въехал на коне по сходням на шведское судно (шнеку) и стал рубить там врага. Шведы сбросили его с коня в воду, но он вышел из воды невредим и снова напал на врага. Второй, по имени Сбыслав Якунович, новгородец, много раз нападал на войско шведов и бился одним топором, не имея страха, и пали многие от его руки, и дивились силе и храбрости его. Третий, Яков, полочанин, был ловчим у князя. Он напал на полк с мечом, и похвалил его князь. Четвертый, Меша, новгородец, пеший со своей дружиной напал на корабли и утопил три корабля. Пятый, Сава, из младшей дружины, ворвался в златоверхий шатер ярла и подсек шатерный столб. Шестой, Ратмир, из слуг Александра, бился пешим одновременно с несколькими шведами, пал от множественных ран и скончался.

С наступлением темноты большая часть шведских судов ушла вниз по течению Невы, а часть была захвачена русскими. По приказу Александра два трофейных шнека загрузили телами убитых шведов, и их пустили по течению в море, и "потопиша в море", а остальных убитых врагов, "ископавши яму, вметавша их в ню без числа".

Потери русских оказались ничтожно малыми, всего 20 человек. Этот факт, а также отсутствие упоминаний о Невской битве в шведских хрониках, дали повод ряду русофобствующих историков свести битву до уровня малой стычки. По моему мнению, гибель 20 отборных ратников при внезапном нападении - не такая уж и малая потеря. Кроме того, в сражении на стороне русских должна была участвовать еще и ижора. После битвы православных русских и язычников ижоров хоронили в разных местах и по разным обрядам. Ижорцы сжигали тела своих соплеменников. Поэтому русские участники битвы вряд ли знали, сколько было убитых среди ижоры.

Другое дело, что число шведов, пришедших с Биргером, могло быть намного меньше, чем предполагали наши патриоты-историки. Их вполне могло быть около тысячи человек. Но, в любом случае, Невская битва стала шведам хорошим уроком.

Новгородцы встретили Александра и его дружину колокольным звоном. Однако не прошло и нескольких недель, как властолюбивый князь и беспокойные граждане вольного Новгорода рассорились. Александр Ярославович вместе с дружиной отправился восвояси в свой Переславль-Залесский.

Но время для "крамолы великой" и ссоры с князем Александром новгородцы выбрали явно неудачно. В том же 1240 году рыцари ордена Меченосцев под командованием вице-магистра Андреаса фон Вельвена начали большое наступление на Русь. Вместе с немцами шел известный нам перебежчик князь Ярослав Владимирович. Немцы взяли Изборск. Псковское войско вышло навстречу немцам, но было разбито. Погиб псковский воевода Гаврила Гориславович. Любопытно, что немецкие хронисты сделали из Гаврилы Гориславовича вначале Гернольта, а потом князя Ярополка, заставив его "жить после смерти" и сдать немцам Псков.

На самом деле немцы осаждали Псков около недели, а затем псковичи согласились на все требования врага и дали своих детей в заложники. В Псков вошел немецкий гарнизон.

Немцы не удовольствовались псковскими землями, а вместе с отрядами чухонцев напали на Новгородскую волость (Вотскую пятину). В Копорском погосте, в 16 км от Финского залива, рыцари построили мощную крепость. В 35 км от Новгорода немцы захватили городок Тесов.

В такой ситуации новгородцам снова потребовался князь со своей дружиной. К князю Ярославу Всеволодовичу срочно отправились послы просить дать Новгороду князя Александра. Однако Ярослав Всеволодович дал им другого своего сына Андрея (более младшего). Новгородцы подумали и отказались, им нужен был только Александр. В конце концов, Ярослав Всеволодович уступил и дал Александра, но на более жестких условиях.

В 1241 году Александр Ярославович приехал в Новгород. Для начала он припомнил горожанам старые обиды и повесил "многий крамольники". Затем Александр осадил крепость Копорье и взял ее. Часть пленных немцев князь отправил в Новгород, а часть отпустил (надо полагать, за хороший выкуп), зато перевешал всю чудь из копорского гарнизона. Однако от дальнейших действий против рыцарей Александр воздержался до прибытия на подмогу сильной владимирской дружины во главе со своим братом Андреем.

В 1242 году Александр и Андрей Ярославовичи взяли Псков. В ходе штурма погибли 70 рыцарей и множество кнехтов. Согласно Ливонской хронике, Александр приказал "замучить" в Пскове шесть рыцарей.

Из Пскова Александр двинулся во владения Ливонского ордена. Однако передовой отряд русских под командованием новгородца Домаша Твердиславовича попал в немецкую засаду и был разбит. Получив известие о гибели своего авангарда, князь Александр отвел войско на лед Чудского озера близ урочища Узмени у "Воронея камени".

На рассвете 5 апреля 1242 года немецко-чухонское войско построилось сомкнутой фалангой в виде клина, в Европе такой строй часто называли "железной свиньей". В вершине клина находились лучшие рыцари ордена. Немецкий клин пробил центр русского войска, отдельные ратники обратились в бегство. Однако русские нанесли сильные фланговые контрудары и взяли противника в клещи. Немцы начали отступление. Русские гнали их на протяжении примерно 8 км до противоположного Соболицкого берега. В ряде мест лед подломился под столпившимися немцами, и многие из них оказались в воде.

Новгородская ("первая") летопись сообщает, что в сражении были убиты 400 рыцарей, а 50 рыцарей взяты в плен, чуди же побито "без числа". Западные историки, например, Джон Феннел , ставят под сомнение достоверность этой цифры в летописи, поскольку в объединенном ордене всего насчитывалось тогда чуть более 100 рыцарей. Ливонская хроника, написанная в последнем десятилетии XIII века, говорит, что в битве погибли только двадцать рыцарей и еще шестеро попали в плен. По нашему мнению, не следует забывать, что каждого рыцаря на воине сопровождали один-два десятка конных воинов в доспехах. Видимо, летописец под рыцарями подразумевал хорошо вооруженных конных воинов.

Стоит также отметить, что Суздальская летопись отводит главную роль в Ледовом побоище не Александру, а Андрею Ярославовичу и его дружине:

"Великыи князь Ярославь посла сына своего Андреа в Новъгород Великыи в помочь Олександрови на немци и победита я за Плесковым (Псковом) на озере и полон мног плениша и възратися Андреи к отцу своему с честью".

Это сообщение стоит воспринять серьезно, поскольку впоследствии Андрей Ярославович показал себя смелым воином (он стал первым князем, поднявшим восстание против Орды). Да и Ярослав Вячеславович отправил с ним из Владимира не мужиков-лапотников, а отборных воинов - "кованую рать".

В целом, нет оснований оспаривать то, что боем руководил Александр, но объективный историк должен отдать должное и его незаслуженно забытому брату Андрею.

Когда Александр возвращался в Псков после победы, пленных рыцарей вели рядом с их конями. Весь Псков вышел навстречу своему избавителю, игумены и священники шли с крестами. В "Повести о житии..." говорится:

"О псковичи! Если забудете это и отступите от рода великого князя Александра Ярославовича, то похожи будете на жидов, которых господь напитал в пустыне, а они забыли все благодеяния его. Если кто из самых дальних Александровых потомков приедет в печали жить к, вам во Псков и не примете его, не почтите, то назоветесь вторые жиды".

После этого славного похода Александр должен был ехать во Владимир проститься с отцом, отправлявшимся в Орду. В его отсутствие немцы прислали в Новгород с поклоном послов, которые говорили:

"Что зашли мы мечом, Воть, Лугу, Псков, Летголу, от того от всего отступаемся. Сколько взяли людей ваших в плен, теми разменяемся: мы ваших пустим, а вы наших пустите".

Немцы отпустили также и заложников псковских. Мир был заключен на благоприятных для Пскова и Новгорода условиях.

В 1245 году Александр Невский отразил несколько набегов литвинов, напавших на Торжок и Бежецк. В 1247 году Александр и Андрей Ярославовичи порознь отправляются в Орду, вначале в Сарай, а затем в далекую Монголию в Каракорум. Там регентша Огуль-Гамиш, вдова великого хана Гуюка, отдала Андрею великокняжеский престол во Владимире, а Александру велела княжить в Киеве. По старшинству Владимир должен был достаться Александру, а не его младшему брату. О мотивах такого решения ханши уже долгие годы ломают головы историки. По одной версии, ханше не понравились дружеские отношения Александра с сарайским ханом, по другой, она вступила в связь с красавцем Андреем.

Зимой 1249-1250 годов Александр и Андрей вернулись на Русь. Александр не пожелал ехать в разоренный татарами Киев, а стал слоняться по северной Руси. Следующей зимой (1250-1251 гг.) Андрей Ярославович женился на дочери галицкого князя Даниила Романовича. Этот брак закрепил союз двух самых могущественных князей, контролировавших большую часть русских земель. Союз явно носил антитатарскую направленность.

В 1252 году обиженный Александр поехал на Дон, в ставку сына Батыя хана Сартака и донес на брата. Реакция Сартака была более чем оперативной. Он отправил на Русь два больших татарских войска. Одно из них, под началом Неврюя, пошло на Владимир против Андрея, а другое, под началом Куремши, - против Даниила Галицкого.

Даниилу удалось отбить нападение Куремши. Однако войско Андрея было разбито, и ему с молодой женой пришлось бежать в Швецию. Александр торжественно въехал во Владимир и сел на великокняжеский престол, добытый ему татарскими саблями. Летом 1252 года татары страшно опустошили северную Русь. Недаром летописец сравнивал "неврюеву рать" с батыевым нашествием.

Католическая церковь продолжала экспансию на русские земли. Крестовые походы чередовались с попытками обращения русских князей в католичество. Так, папа Иннокентий IV (правил в 1243-1254 гг.) послал во Владимир к Александру Ярославовичу двух легатов - Галду и Гемонта. Согласно "Повести о житии...", легаты заявили Александру: "Папа наш так сказал: "Слышал я, что ты князь достойный и славный и что земля твоя велика"", и предложили принять ему католичество.

Князь велел написать папе ответ:

"От Адама до потопа, от потопа до разделения народов, от смешания народов до Авраама, от Авраама до прохода Израиля сквозь Красное море, от исхода сынов Израилевых до смерти Давида царя, от начала царствования Соломона до Августа царя, от власти Августа и до Христова рождества, от рождества Христова до страдания и воскресения Господня, от воскресения же его и до восшествия на небеса, от восшествия на небеса до царствования Константинова, от начала царствования Константинова до первого собора, от первого собора до седьмого - обо всем этом хорошо знаем, а от вас учение не приемлем".

Легатам пришлось возвратиться в Рим ни с чем.

Параллельно Иннокентий IV завязал отношения с Даниилом Галицким, владетелем южной Руси. Причем он предложил Даниилу не перемену веры, а некое подобие унии. Так, папа соглашался, чтобы русское духовенство совершало службу на заквашенных просфирах и т.д., а галицкому князю в качестве "морковки" папа предлагал королевскую корону. Даниил в принципе не возражал против слияния церквей и тем более против королевского титула. Однако вначале он требовал эффективной военной помощи против татар. "Рать татарская не перестает: как я могу принять венец, прежде чем ты подашь мне помощь?", - писал он папе.

В 1254 году, когда Даниил был в Кракове у князя Брлеслава, туда же явились и папские послы с короной, требуя свидания с Даниилом. Даниилу удалось избежать встречи с ними под тем предлогом, что не годится ему с ними видеться в чужой земле. На следующий год послы снова явились, и опять с короной и обещанием помощи. Даниил, не веря пустым обещаниям, не хотел и тут принимать корону, но его мать и польские князья уговорили его: "Прими только венец, а мы уже будем помогать тебе на поганых". В то же время папа проклинал тех, кто хулил православную веру, и обещал созвать собор для рассуждения об общем соединении церквей. В конце концов, Даниила уговорили, и он короновался в Дрогичине.

Реальной военной помощи с Запада король Даниил не получил и вскоре прервал всякие сношения с папским престолом, несмотря на упреки папы Александра IV. А королевский титул, полученный от папы, Даниил сохранил за собой и своим потомством.

Как уже говорилось, папство и рыцарство на Востоке совмещало убеждение с принуждением. В 1249 году шведский король Эрик созвал "и рыцарей, и тех, кто близки к рыцарскому званию, а также крестьян и вооруженных слуг", (то есть объявил тотальную мобилизацию для похода на тавастов (емь). Командовать войском король поручил своему зятю Биргеру, тому самому, помеченному копьем Александра Невского. Несколько десятков шведских кораблей пересекли Ботнический залив и высадили в Финляндии большое войско. Естественно, тавасты не стали в открытом бою противостоять численно превосходящему и лучше вооруженному шведскому войску. Шведы учинили кровавую бойню.

"Всякому, кто подчинился им, становился христианином и принимал крещение, они оставляли жизнь и добро и позволяли жить мирно, а тех язычников, которые этого не хотели, предавали смерти. Христиане построили там крепость и посадили своих людей. Эта крепость называется Тавастаборг - беда от нее язычникам!... Ту сторону, которая была вся крещена, русский князь, как я думаю, потерял" .

Где находилась крепость Тавастаборг (другое название Тавастгус), давно спорят финские историки. Некоторые считают, что это по сей день существующий средневековый каменный замок в городе Хяменлинна .

Однако Хяменлинна не очень похож на "детинец", описанный в летописи. Судя по летописи, "детинец" стоял на высокой и крутой горе в то время как замок в Хяменлинне стоит на небольшой возвышенности, всего на несколько метров возвышающейся над уровнем окружающей местности. К летописному описанию более подходит городище Хакойстенлинна, расположенное в той же части земли еми, в местности Янаккала. Городище это находится на крутом и высоком скалистом неприступном холме. Отметим, что "Хроника Эрика" признает, что, во-первых, тавасты до шведского вторжения были русскими, точнее, новгородскими подданными, а, во-вторых, русские не пытались силой навязывать тавастам (еми) христианство, и они в подавляющем большинстве оставались язычниками.

Вслед за тавастами шведам удалось покорить племена сумь, жившие на юго-западе Финляндии. В 1256 году шведы, датчане и крещенные финны предприняли поход в Северную Эстляндию, где начали восстанавливать крепость Нарву на правом берегу реки. Эту крепость основал в 1223 году датский король Вальдемаром II, но позже ее разрушили новгородцы.

Новгородцы в 1256 году не имели князя, поэтому им пришлось послать гонцов во Владимир за Александром Невским. Зимой 1256-1257 годов Александр с дружиной прибыл в Новгород, Собрав новгородские войска, Александр отправился в поход. Как говорит летописец, в войске никто не знал, куда идет князь. Александр выбил шведов и компанию из Копорья, но далее двинулся не на чудь, как думало все войско и неприятель, а на емь, то есть не в Эстляндию, а в Центральную Финляндию. Как гласит летопись: "и бысть зол путь, акы же не видали ни дни, ни ночи". Да, дни зимой в Центральной Финляндии крайне коротки. Несмотря на это, русские побили и шведов, и подвластных им тавастов, а затем с большой добычей и полоном вернулись домой. Крепость Тавастаборг взята не была, но этот поход Александра надолго отбил у шведов охоту совершать набеги на новгородские земли.

После мира 1242 года Ливонские рыцари десять лет не беспокоили Русь. Лишь в 1253 году, ободренные удачными войнами с Литвой, они нарушили договор, пришли под Псков и сожгли посад, но, по словам летописца, сами понесли большие потери от псковичей. Видимо, осада крепости длилась до тех пор, пока на выручку псковичам не пришел новгородский полк. Тогда немцы испугались, сняли осаду и ушли.

Новгородцы не удовлетворились освобождением Пскова, а двинулись в Ливонию. К новгородцам присоединились их верные союзники карелы. Как писал летописец, новгородцы "положили пусту немецкую волость (то есть Ливонию), карели также ей много зла наделали". Псковичи разбили какой-то орденский "полк". В итоге рыцари "послали во Псков и в Новгород просить мира на всей воле новгородской и псковской".

В 1262 году князь Ярослав Ярославович (брат Александра Невского) и его сын Дмитрий Ярославович решили вернуть "свою отчину город Юрьев" (Дерпт). Они заключили союз с литовским князем Миндовгом и жмудским князем Тройнатом. Однако ливонцев спасла асинхронность действий русских и их союзников. Князь Миндовг осадил крепость Венден (Кесь), но тщетно дожидался русских, и, не дождавшись, снял осаду, удовлетворившись лишь опустошением окрестных земель. Когда ушла литва, явились русские полки и осадили Юрьев. Немцы к этому времени сильно укрепили город. Летописец писал: "был город Юрьев тверд, в три стены, и множество людей в нем всяких, и оборону себе пристроили на городе крепкую". Русские взяли приступом посад, разграбили его и сожгли, захватили много пленных, но крепость взять не смогли и ушли назад. Ливонский же хронист утверждает, что русские ушли от Юрьева, узнав о приближении магистра Вергера фон Брейтгаузена, что магистр, преследуя русских, вторгся в их владения, опустошил их, но заболел и вынужден был возвратиться.

Это были последние при жизни Александра Невского боевые действия русских на севере Руси. 14 ноября 1263 года князь Александр Ярославович умер в Городце на Волге по пути из Орды во Владимир. 23 ноября он был похоронен в монастыре Рождества Богородицы во Владимире. Митрополит Кирилл сказал над его гробом: "Дети мои милые! Знайте, что зашло солнце земли Русской", и все люди закричали в ответ: "Уже погибаем!". Тут следует отметить, что митрополит Кирилл был старым сподвижником и другом Александра Невского. Большинство же князей и простого люда в конце XIII - начале XIV века смотрели на Александра как на обыкновенного князя, пусть более удачливого, чем другие.

После смерти Александра его четыре сына длительное время правили северной Русью, хотя и сражались друг с другом. Младший его сын, Даниил, в 1277 году стал первым московским удельным князем. До этого Москва была столь мелким городком, что не имела своего князя. Внук Александра Невского, Иван Данилович Калита, стал "собирателем русских земель" вокруг Москвы. Естественно, что московские князья были крайне заинтересованы в возвеличивании своего предка. Особо понадобилась поддержка прапрадеда Александра внуку Калиты Дмитрию Донскому накануне Куликовской битвы. А как известно, чудо всегда происходит, когда есть социальный заказ на него. И тут в одну прекрасную ночь иноку владимирского Богородицкого монастыря привиделся князь Александр Ярославович. Монахи разрыли его могилу и обнаружили там нетленные мощи. Князя Александра Ярославовича немедленно канонизировали и ввели в пантеон московских святых.

В общерусский пантеон Александр Невский был введен лишь в 1547 году. Читатель помнит, что это был год венчания на царство-Ивана IV (еще не Грозного). Тут тоже понадобились знаменитые и желательно святые предки. В дальнейшем легко заметить, что всплески популярности Александра Невского каждый раз совпадали по времени с очередными конфликтами со шведами и немцами, например, в начале XVIII века в ходе Северной войны, в конце 30-х годов XX века при обострении отношений с гитлеровской Германией.

Современные историки (я уж не говорю о писателях) склонны осовременивать Александра Невского, приписывая ему несвойственные черты и поступки. Он же был обычным человеком XIII века, умным и очень жестоким правителем и, безусловно, талантливым полководцем, но не настолько, чтобы две его победы закрывали нам целый век собственной истории.

Проордынские симпатии Александра Невского - вопрос крайне спорный. Как говорится, история не имеет сослагательного наклонения, поэтому бессмысленно гадать, что было бы, если бы Александр в 1252 году не поехал к хану Сартаку, а поддержал своего брата Андрея и князя Даниила Галицкого.

В то же время антизападная направленность политики Александра вполне понятна и оправдана. Орды Батыя и Неврюя принесли неисчислимые жертвы русскому народу. Но ханы Золотой Орды не стремились к уничтожению Руси. Ханам нужны были верные вассалы и их дружины, а главное - деньги. Поэтому ханы не только не разрушали властные структуры русских княжеств и православную церковь, а наоборот, пытались использовать их в своих целях.

В отличие от татар, рыцари-крестоносцы и римские папы преследовали совсем иные цели. Русское государство и даже удельные княжества были им ни к чему. Им требовались рабы-славяне, которые безропотно трудились бы на своих европейских господ и платили десятину римскому папе. Поражение в борьбе с крестоносцами грозило русским княжествам полным уничтожением, гибельно православной церкви, русской культуры и русского языка. Русь ждала в этом случае судьба Великой Моравии и Пруссии, от которых "носители просвещения и веры христовой" не оставили и следа.

Походы Александра Невского в центральную Финляндию в 1257 году на несколько десятилетий отбили у шведов охоту воевать с русскими. Мир длился до начала 90-х годов XIII века. Точнее, это был не мир, а неофициальное перемирие, поскольку никаких соглашений стороны не заключали. Со времени завоевания шведами племени еми граница земель еми и карел стала фактически границей владений двух государств - Швеции и Новгорода. Эта граница начиналась на берегу Финского залива примерно в 20 км от устья реки Невы и шла на север по реке Кюмень (Кюмийоки) и далее.

Покоренные шведами племена емь (тавасты) ненавидели шведов и были готовы восстать против захватчиков. Поэтому шведских феодалов не оставляли мысли отрезать финские племена от прямого контакта с новгородцами в районе Невы и с карелами на Карельском перешейке и в Приладожье.

В начале 80-х годов XIII века начинаются мелкие разбойные нападения шведов на новгородские владения. В 1283 году шведские суда прошли через Неву в Ладожское озеро и напали там на новгородских купцов, направлявшихся в Обонежье. В 1284 году шведский предводитель Трунда с отрядом прошел на судах (лойвах и шнеках) через Неву в Ладожское озеро и попытался грабить карел, но получил отпор и ретировался. В 1292 году 800 шведов с моря напали на ижорцев, но были отбиты.

В 1290 году на шведский престол сел малолетний король Биргер, внук ярла Биргера, побитого в 1240 году на Неве. Однако фактическая власть в королевстве сосредоточилась в руках маршала Торгильса Кнутсона.

В 1293 году маршал Кнутсон организовал крестовый поход против карел. Как уже говорилось, все карельские племена были подданными Господина Великого Новгорода. Большинство карел оставалось язычниками, но все, кто хотел, крестились. Точных данных о числе православных карел нет, хотя известно, что они составляли не менее 20 процентов от общего числа. Новгородская администрация никого не принуждала креститься, но создавала для этого все условия - посылала миссионеров, строила церкви, основывались монастыри, как, например, знаменитый Валаамский монастырь .

Летом 1293 года большое шведское войско высадилось на берегу Выборгского залива у впадения западного рукава реки Вуоксы . Там, согласно шведским хроникам, Торгильс Кнутсон заложил каменную крепость Выборг.

По сей день Кнутсон считается основателем Выборга, памятник ему стоит в центре города. На самом же деле Выборг был основан еще в 20-х годах XII века. Кнутсон разрушил до основания русско-карельский город и в нескольких километрах южнее его построил свою крепость.

Если верить шведской хронике, в 1293 году крестоносцы покорили все карельские земли ("14 погостов"). Шведы взяли город Кексгольм (по-русски - Корелу, современный Приозерск), "много язычников было там побито и застрелено в тот самый день". Интересно, что шведы называли язычниками не только некрещеных карел, но и православных карел, и даже русских. В Кексгольме остался сильный шведский гарнизон во главе с Сигге Лоне (новгородская летопись называет его "воевода Сиг"). Вскоре к Кексгольму подошел отряд новгородцев. После шестидневной осады крепость была взята, все шведы, включая воеводу Сига, - перебиты. Согласно шведской хронике, удрать живыми удалось лишь двум шведским воинам.

Кексгольм (Корела) остался за русскими и, как сказано в хронике, они "сильно укрепили его, и посадили там мудрых и храбрых мужей, чтобы христиане не приближались к этому месту".

Зимой 1293-1294 года новгородцы осадили шведскую крепость Выборг, Однако шведы успели ее сильно укрепить, и русским не удалось ее взять.

Построив мощную Выборгскую крепость, шведы закрепились в основном стратегическом центре Западной Карелии, у выхода к морю важнейшего для всей Карелии Вуоксинского водного пути (прямой водный путь из Ладожского озера в Финский залив). В результате Вуоксинский путь оказался под шведским контролем. Окончательно закрепить за собой шведам удалось лишь три карельских погоста: Яскис, Эврепю и Саволакс.

Параллельно с агрессией в Карелии шведы занялись пиратством на Балтике. При этом они грабили не только русские суда, но и все другие, торгующие с Новгородом и Псковом. Больше всего от этого пострадали ганзейские купцы. Они пожаловались на шведов германскому императору, да и сами немцы располагали большим флотом. Поэтому в 1295 году король Биргер прислал грамоту в город Любек, где говорилось, что шведы не будут тревожить немецких купцов, идущих в Новгород с товарами, только в угождение императору, так как для него, Биргера, эта торговля невыгодна, потому что усиливает его врагов (новгородцев). Он дает купцам свободу плавать в Новгород, но под условием, чтоб они не возили туда оружие, железо, сталь и т.д.

В январе 1300 года германский император Альбрехт обратился к королю Биргеру с требованием обеспечения свободного плавания в Финским заливе и Неве. Забегая вперед, скажем, что в 1312 году воевавшие с королем Биргером его братья герцоги Эрик и Вальдемар дали Ганзе гарантии беспрепятственной торговли с Новгородом. В целом же, несмотря на урон, нанесенный шведскими пиратами торговле Ганзы с Новгородом и Псковом, ее объем в 1293-1312 годах заметно не падал.

В начале 1299 года маршал Кнутсон начал подготовку нового крестового похода на Русь. При этом Рим помогал ему не только морально, хотя по традиции римские папы обещали всем идущим на Восток отпущение грехов и райские блаженства. На сей раз папа Бонифаций VIII снял лучших инженеров со строительства своего дворца и замка Святого Ангела в Риме и отправил их в Швецию строить крепости на землях "русских язычников".

30 мая 1300 года ("в троицын день") около 50 шведских кораблей покинули Стокгольм. На корабли были посажены 1100 рыцарей (в это число не включены матросы, оруженосцы, слуги.), командовал ими сам маршал Торгильс Кнутсон. Флотилия вошла в Неву и стала на якорь у слияния рек Невы и Охты. В то время Охта была полноводной рекой, ширина ее в устье составляла не менее 80 метров, а глубина позволяла кораблям приставать непосредственно к берегу. Шведские корабли стояли в устье Охты "борт к борту и штевень к штевню".

На мысу шведы сразу же начали строить крепость, ее требовалось закончить быстро - к концу лета. Зимовать здесь с флотом Кнутсону явно не улыбалось. В шведской хронике говорится, что между Невой и Охтой был прорыт глубокий ров и заполнен водой, а надо рвом возведена стена с восемью башнями. На берегах обеих рек шведы возвели менее мощные фортификационные сооружения. Точных данных об укреплениях крепости нет. Но, судя по всему, башни и, возможно, часть стен, были каменными.

Крепость получила название Ландскрона - "Венец Земли". Место для нее было выбрано удачно, недаром в 1611-1617 годах шведы на том же самом месте построили крепость Ниеншанц. Сейчас на месте Ландскроны находится Болыпеохтинский мост и начало проспектов Малоохтенского и Красногвардейского.

Пока строилась крепость, 800 шведов под командованием некоего Харальда пошли вверх по Неве и попали в Ладожское озеро (шведы называли его Белым озером). Шведы получили сведения, что на одном из островов Ладожского озера разместился отряд новгородцев, готовящийся напасть на Ландскрону. Однако когда шведы отошли от берега примерно на 40 километров, усилился ветер, на озере поднялось волнение. Шведы едва добрались до берега - Карельского перешейка. Там они вытащили шнеки на берег и занялись привычным делом - грабежом местных жителей (карел).

Через пять дней, когда ветер стих, и Ладога успокоилась, взятые с собой припасы съедены, а вся окружающая местность опустошена и разорена, шведы двинулись в обратный путь к Неве, так и не выполнив своей задачи. Отряд Харальда подошел к истоку Невы, где встретил на Ореховом острове шведский передовой отряд, видимо, ранее посланный сюда из Ландскроны, чтобы контролировать вход в Неву. Харальд оставил на Ореховом острове часть своих людей для усиления стоящего здесь отряда, а с остальными вернулся вниз по Неве в Ландскрону.

Вскоре шведский отряд на Ореховом острове заметил в Ладожском озере флотилию русских судов. Шведы утверждали, что в русских ладьях была тысяча воинов. Шведский отряд не принял боя и ретировался в Ландскрону. Таким образом, основные шведские силы в Ландскроне были заранее оповещены о подходе русских и приготовились к бою. Однако вместо русских ладей шведы увидели плывущие к ним по течению Невы большие горящие плоты. Плоты были сделаны из сухих деревьев и "выше иного дома". Но шведские моряки не растерялись - свои корабли увели в устье Охты, а вход в устье перекрыли большой сосной, привязанной канатом с обеих сторон. По-видимому, какие-то шведские корабли все-таки сгорели. В целом, атаку русских брандеров можно считать удачной - шведская флотилия была заперта в Охте и не могла противодействовать подходу русских ладей и высадке с них десанта.

Русское войско прямо с кораблей двинулось на штурм Ландскроны. В бой шло не разношерстное ополчение, какое мы привыкли видеть на картинах художников XIX-XX веков, а профессионалы - "кованая рать". Как гласит шведская хроника: "Когда русские пришли туда, видно было у них много светлых броней; их шлемы и мечи блистали". И если шведы на Ореховом острове более менее правильно оценили численность русского войско, то защитникам Ладскррны со страху показалось, что их атакуют свыше 30 тысяч русских воинов.

Русские стремительно преодолели ров и начали бой на стенах крепости. В этот критический момент две группы рыцарей под началом Матиаса Кетильмундсона и Хенри-ка фон Кюрна атаковали русских с флангов. После упорного боя обе эти группы с потерями отошли назад, но штурм они сорвали, русские войска отошли к опушке леса.

Согласно шведской хронике, через некоторое время из Ландскроны выехал совсем еще юный рыцарь Матиус Дроте, вместе с ним ехал переводчик. Толмач подъехал к русскому войску и сказал:

"Здесь благородный муж, один из лучших среди нас. Он здесь в полной готовности ждет, и хочет побороться с лучшим из вас на жизнь, добро и плен. Как вы видите, он здесь близко. Если кто-нибудь из ваших его одолеет, то он сдастся в плен и войдет за вами. Если случится, что ваш будет побежден, то и с ним будет то же самое. Больше ему ничего не надо".

Русские ответили:

"Мы видим, что он здесь и уж очень близко подъехал к нам".

Русские переговорили между собой, и князь их сказал:

"Если кто-нибудь из вас хочет с ним побороться, то пусть подумает об этом. Мы видим, что он доблестный воин. Я хорошо знаю, что они посылали к нам мужа не из худших. Я уверен, что если кто-нибудь станет с ним биться, то мы получим весть, что ему пришлось плохо".

Русские ратники отвечали:

"Мы за это не беремся. Здесь никого нет, кто хотел бы с ним биться".

Молодой рыцарь стоял и ждал до самой ночи, а затем вернулся к своим.

Тут автор, зная новгородцев, позволит себе усомниться в правдивости хроники. В новгородском войске не мог не найтись какой-нибудь Васька Буслаев, и у юного шведа возникло бы много проблем. Тем более что простодушный автор хроники здесь же замечает, что Матиус Дроте через много лет стал шведским канцлером, а от себя добавим - фактическим правителем страны при несовершеннолетнем короле Магнусе Эриксоне. Так что Ландскрона вполне могла стать "Малой землей" престарелого канцлера. Дальше хронист без всякого перехода сообщает, что шведы заключили с русскими перемирие на один день. Возможно, Матиус и ездил с толмачом на переговоры, а хвастливый вызов - это "остроумие на лестнице".

На следующую ночь русские скрытно снялись и ушли. Поход был предпринят одной новгородской дружиной, и для взятия Ландскроны сил не хватало.

Шведы тем временем достроили крепость, и в сентябре 1300 года Кнутсон с основными силами отправился домой. В Ландскроне был оставлен гарнизон, 300 воинов во главе с рыцарем Стеном.

В устье Невы шведским кораблям из-за встречного ветра пришлось простоять на якоре несколько дней. Недовольные вынужденным бездействием, Матиас Кетильмундсон и воины его отряда решили зря время не терять и заняться "полезным" делом. "И они велели свести на землю своих боевых.коней", и двинулись в набег по южному побережью Финского залива, по Йжорской и Водской землям. Доблестные воины прошли с огнем и мечом по селениям води и ижоры и "жгли и рубили всех, кто им сопротивлялся". Как писал И.П. Шаскольский :

"Набег не имел никаких политических или религиозных мотивов, шведские воины и не думали принуждать мирное население к повиновению или принятию католической веры; не занимались они даже грабежом (да в бедных крестьянских селениях, наверное, не было такого имущества, которое могло бы заинтересовать заморских пришельцев, - золота, серебра, ценных вещей). Это было разорение ради разорения, ради удовольствия разорять и убивать."

Насладившись убийствами и разорением беззащитного мирного населения, шведские воины вернулись на корабли, и шведский флот двинулся в обратный путь в Швецию, куда он благополучно прибыл в конце сентября 1300 г.

После неудачи под Ландскроной новгородские власти, наконец, осознали масштабы шведской угрозы и зимой 1300-1301 годов отправили послов во Владимир к великому князю Андрею Александровичу Городецкому, третьему сыну Александра Невского. Тот не заставил себя долго упрашивать и уже в начале весны 1301 года прибыл с дружиной в Новгород.

Весной 1301 года в Новгород приехал посол из Любека с предложением подтвердить "старый мир и старую правду". Судя по всему, в навигацию 1300 года шведы пограбили ганзейских купцов, торговавших с Новгородом, и теперь Ганза хотела знать, нужно ли готовить караваны купеческих судов к навигации 1301 года. Заметим, что посол из Любека прибыл в Новгород сухим путем через Ливонию.

В соответствии с прежними новгородско-ганзейскими договорами ответственность за безопасность купцов на новгородской территории целиком лежала на новгородских властях. Понятно, что шведов нужно было гнать с Невы сразу после схода льда с Волхова и Невы.

На подмогу Новгороду двинулась рать самого сильного тогда удельного князя Михаила Ярославовича Тверского. Однако Андрей Городецкий не стал ждать тверского войска, а быстро двинулся к Ландскроне. Небольшой русский конный отряд вышел к Неве немного выше Ландскроны, предположительно, в районе Литейного моста. Там русские стали рубить лес, чтобы заградить реку надолбами и не дать возможности шведскому флоту прийти на помощь Ландскроне. Отряд рыцарей во главе со Стеном выехал из крепости и попытался воспрепятствовать работе русских. Однако шведы попали в засаду и с большим трудом вернулись в крепость, при этом сам Стен получил ранение. Заграждение Невы пригодилось - шведский флот так и не пришел на помощь Ландскроне.

Андрей Городецкий, подойдя к Ландскроне, с ходу начал штурм крепости. Как гласит хроника, русские штурмовали Ландскрону днем и ночью. Русским удалось поджечь строения внутри крепости, после чего бой шел уже на стенах и валах. Когда русские овладели крепостью, уцелевшие шведы во главе со Стеном заперлись в погребе (возможно, здесь ошибка хрониста или переводчика, скорее это была башня), где после недолгого сопротивления сдались.

После взятия Ландскроны возник вопрос - что делать с крепостью? Как уже говорилось, новгородцы принципиально не строили крепостей ни в устье Невы, ни на побережье Финского залива. Многие наши историки полагают, что новгородцы опасались, что эти крепости может захватить неприятель, и потом трудно будет выбить его оттуда. По мнению автора, такие суждения несерьезны. Взяли же русские Ландскрону, построенную итальянскими инженерами, посланными папой римским. Проблема заключалась в общественном строе Новгородской республики. Новгородцы в XIII-XV веках использовали князей и их дружины в качестве наемных кондотьеров, по возможности не допуская их вмешательства во внутренние дела республики. Построив на Неве крепость, потребовалось бы содержать там сильный гарнизон. А кто бы дал гарантию, что начальник гарнизона не станет брать дань с проплывающих русских и иностранных купцов, а также с жителей окрестных мест. В перспективе такой воевода вообще мог объявить себя "незалежным" князем, или попытаться при поддержке какой-либо партии взять власть в Новгороде.

Поэтому новгородцы сравняли Ландскрону с землей, как сказано в летописи, "град запалиша и разгребоша". Вновь караваны купеческих судов поплыли по Неве в Новгород и в балтийские страны.

После взятия Ландскроны формального мира между Швецией и Новгородом заключено не было. Но авантюра с постройкой Ландскроны серьезно подорвала позиции фактического правителя страны Торгильса Кнутсона. В 1305 году его отстранили от власти, а в следующем году казнили.

В первые два десятилетия XIV века в Швеции обострилась политическая борьба, перешедшая в гражданскую войну. Король Биргер конфликтовал со своими братьями, герцогами Эриком и Вольдемаром. Эрик погиб в этой войне, но его девятнадцатилетний сын Магнус в 1319 году был избран шведским королем. Разрушение Ландскроны и внутренние свары на время остановили агрессию шведов. Хотя нападения небольших отрядов на русские земли продолжались, но творили это шведские феодалы, осевшие в Финляндии, так сказать, в инициативном порядке, без санкции короля.

Захват шведами Западной Карелии и постройка ими Выборгского замка вынудили новгородские власти предпринять энергичные меры для удержания под своей властью основной части Карельской земли. Так, в 1310 году "ходиша новгородци в лодьях и в лоивах в озеро, и идоша в реку Узьерву, и срубиша город на порозе нов, ветхый сметавше". То есть новгородское войско на судах прошло через реку Волхов в Ладожское озеро в устье реки Узьервы (Вуоксы) в Кореле, разобрало старые, обветшавшие укрепления городского детинца и построило укрепления на новом месте.

По данным А.Н. Кирпичникова , кекскгольмская крепость первоначально находилась возле устья реки Вуоксы, и только в 1310 году местом для возведения новой крепости вместо "ветхой" был избран лежащий у одного из порогов Вуоксы остров, на котором и был построен "Корельский городок".

Новгородские власти, обеспокоенные шведской экспансией, нарушили традиции Новгородской республики - назначили главой администрации Карельской земли некоего служилого князя Бориса Константиновича. "Некоего" сказано потому, что ни в одном летописном или другом источнике сей князь не упомянут. По-видимому, он был младшим отпрыском тверской княжеской семьи, поскольку новгородцы жаловались на него великому князю Михаилу Ярославовичу Тверскому. В этой грамоте сказано, что "Бориса Константиновича кормил Новгород Корелою...". Присутствие в Кореле русского служилого князя с дружиной должно было обеспечить оборону города на случай нападения из расположенных неподалеку, захваченных шведами западных карельских погостов.

Однако этот опыт оказался неудачным. Случилось то, чего всегда боялись новгородцы. За время пребывания в Кореле князь Борис Константинович купил себе какие-то карельские села, а другие попросту захватил силой, то есть попытался стать в Кореле удельным князем. Мало того, он, видимо, изрядно пограбил карел. Ибо результатом его деятельности стало первое в истории восстание населения карельского Приладожья против власти Великого Новгорода в 1314 году.

Пограничные шведские феодалы не замедлили воспользоваться ситуацией и вторглись в русские земли. Шведский отряд с боем захватил город Корелу, а может быть, его впустили туда карелы. Новгородцы еще до восстания карел выгнали с позором князя Бориса Константиновича в Тверь и даже предложили тверскому князю его судить. Новым наместником был назначен новгородец Федор. Этот Федор быстро собрал в Новгороде сильный отряд, взял штурмом город Корелу, перебил всех шведов и изменников-карел.

Кроме попытки захвата города Корелы в 1314 году, шведские феодалы, осевшие в районе Выборга, неоднократно нападали на торговые караваны в Финском заливе, на Неве и Ладожском озере. Так, в хронике города Любека сказано, что в 1311 году любекского купца Эгбертуса Кемпе ограбили шведы на Ладожском озере, и отняли у него 23 предмета "прекрасной работы". В том же году шведы на Неве ограбили еще одно любекское судно и нанесли ущерб владельцу в 5 тысяч марок. Молодцы немцы - вот это точность! Разумеется, эти акции не были ответом шведов на поход новгородцев в Корелу в 1310 году, как предполагают наши глубокомысленные историки. Это был обычный грабеж, свойственный не только шведским рыцарям, но и всем их коллегам в Западной Европе.

Городские власти Любека обратились с жалобой к герцогу Эрику, который в то время контролировал Финляндию, и пригрозили экономическими и силовыми санкциями. Эрик и его брат Вольдемар оказались в весьма неудобном положении. Они только что, 15 августа 1312 года, отправили в город Любек грамоту с гарантией свободного проезда немецким купцам в Новгород и обратно, причем без всяких ограничений, которые шведы ранее пытались установить, например, на провоз оружия. А тем временем два судна ограбили. Благородный и справедливый герцог 3 ноября 1312 года послал в Любек покаянную грамоту, где клятвенно обещал вернуть все награбленное владельцам и больше не проказничать. Грамота сия сохранилась в немецких архивах. Вернули ли награбленное любекским купцам, установить не удалось, но разбои шведских феодалов не прекратились.

В 1313 году шведская флотилия прошла через Неву, Ладожское озеро и по Волхову добралась до города Ладоги. В это время ладожский посадник с городской дружиной был в каком-то походе, и шведам удалось "пожгеша Ладогу". Но из новгородской летописи не ясно, был ли сожжен только неукрепленный посад, раскинувшийся на левом берегу Волхова, или шведы захватили и сожгли обе ладожские крепости, земляную и каменную. В 1317 году шведские корабли снова вошли в Ладожское озеро, где в районе Обонежья ограбили и убили нескольких русских купцов, направлявшихся на своих судах из устья Свири через озеро к устью Волхова для проезда в Новгород.

Новгородцы активно защищали свои владения и торговые коммуникации. В 1311 году новгородское войско на ушкуях вышло в Финский залив. Им предводительствовал служилый новгородский князь Дмитрий Романович, сын служилого новгородского князя Романа Глебовича, Командовавшего войском в 1294 году в походе на Выборг. Русская флотилия подошла к финскому побережью в районе Купцкой реки . Ушкуи прошли по реке, и далее по рекам, озерам, а где и волоком добрались до Тавастаборга. Русские три дня осаждали город, но взять не смогли и отступили. Новгородское войско разорило районы, населенные племенами емь, и захватило большую добычу Согласно летописи, в одной из стычек погиб знатный новгородец "Константин Ильин сын Станимировича". Однако в целом потери были невелики, и русский отряд по реке Перне благополучно достиг Финского залива, а оттуда ушел в устье Невы.

В самом начале 1318 года новгородцы предприняли новый морской поход. На сей раз их ладьи и ушкуи прошли в Або-Аландские шхеры и по "Полной реке" (Аурай-оки) поднялись до города Або (ныне город Турку) - тог-дашней столицы Финляндии. 23 мая 1318 года город был взят и основательно разрушен, в частности, был сожжен городской собор. Русские захватили собранный за 5 лет со всей Финляндии церковный налог, предназначенный к отправке в Рим. Затем они морским путем благополучно вернулись в устье Невы, и, как сказано в летописи, "приидоша в Новгород вси здорови".

В 1322 году шведские войска из Выборга двинулось к русской крепости Корела, однако взять ее не смогли и вернулись восвояси. Набег шведов на Корелу возмутил новгородцев, и они решили покончить со шведским осиным гнездом - Выборгом. Тем временем в Новгород прибежал московский князь Юрий Данилович, которого хан Узбек лишил титула Великого князя Владимирского, а брат Иван выгнал с московского престола. Понятно, что московской рати у Юрия не было, разве что небольшой отряд дружинников. Тем не менее, власти Новгорода поручили ему командовать войском в походе на Выборг.

12 августа 1322 года русская флотилия подошла к Выборгу. Предместья города были преданы огню, каменный замок осажден. Шведский гарнизон устроил вылазку, но назад вернулись немногие. Шесть метательных машин русских ("пороков") засыпали замок каменными ядрами. Шведы записали в своей хронике: "Георгий, великий король Руссов, осадил замок Выборг с великой силой в день святой Клары". Современные финские историки оценивают численность новгородского войска в 22 тысячи человек. Разумеется, это явный перегиб. Со страха шведам бездомный князь показался "великим королем", а каждый русский воин троился в их глазах. Но, увы, штурм замка, произведенный Юрием 9 октября, не удался. Наступила осень, близился ледостав на Неве, поэтому Юрий приказал снять осаду. Русское войско с большим полоном вернулось в Новгород.

В первой половине 1323 года в устье Невы на Ореховом острове в истоке Невы по приказу князя Юрия Даниловича новгородцы построили крепость Орешек. В июле 1323 года в новопостроенную крепость прибыли для переговоров шведские "великие послы" Эрик Турессон и Хеминг Эдгислассон со свитой. Новгородскую сторону представляли князь Юрий Данилович, посадник Варфоломей Юрьевич и тысяцкий Авраам. В качестве наблюдателей, а скорее всего посредников, в переговорах приняли участие купцы с острова Готланд Людовик и Фодру. Поскольку Готланд входил в состав Ганзейского союза, послы Готланда должны были представлять интересы Ганзы.

Договор, получивший название Ореховецкий, был подписан 12 августа 1323 года. В его преамбуле приводилось главное содержание договора - заключение обеими сторонами "вечного мира", подкрепленное присягой - "крестным целованием".

Согласно условиям, договора, новгородско-шведская граница устанавливалась на Карельском перешейке по следующей линии: от берега Финского залива вверх по течению реки Сестры (Систербека), вплоть до ее истоков, и далее через болото, откуда брала река Сестра свое начало, до его противоположного конца по водоразделу, вплоть до истока реки Сая, и вниз по руслу до впадения Саи в Вуоксу, а затем по Вуоксе до того пункта, где река делает крутой поворот на север и где расположен гигантский валун - "Солнечный камень".

Таким образом, граница делила пополам Карельский перешеек в направлении с юга на север и шла далее до бассейна озера Сайма, а затем до побережья Ботнического залива там, где в него впадает река Пюзайоки. Это была древняя племенная граница между карелами и финнами - сумью (суоми), и она подтверждалась и сохранялась. За Новгородом оставались промысловые угодья на отошедшей к Швеции территории, так называемые ловища, богатые рыбой, общим числом шесть, куда должны были иметь свободный доступ новгородцы и карелы, и еще два бобровых ловища.

Любопытно, что Ореховецкий договор зафиксировал только юго-западную границу русских владений у Ботнического залива - реку Патойоки. Как далеко на север простирались русские владения, в договоре указано не было. Однако в позднейших источниках имеются сведения, где проходила внешняя (на севере и западе) граница этих владений. Русские считали своими владениями территории, принадлежащие современной Финляндии от реки Похейоки (Pohejoki), а оттуда в западную сторону к мысу Бьюрроклубб на западном берегу Ботнического залива (в приходе Шеллефтео), оттуда к северо-востоку до рек Торнео и Кеми, вверх по реке Кеми до речного мыса Рованьеми.

По этим данным видно, что, согласно русской официальной точке зрения, сохранившейся к 1490-м годам, Русское государство должно было владеть не только Каянской землей (Эстерботнией), но и обоими берегами северной части Ботнического залива или даже обеими областями, прилегавшими к северной части этого залива - Эстерботнией и Вестерботнией. Лишь при заключении Тявзинского мирного договора в 1595 году Каянская земля (Эстерботния) отошла к Швеции.

Договор подтверждал также право свободного проезда из Новгорода по Неве в Финский залив.

После Ореховецкого мира на границе между Швецией и Новгородом четверть века было относительно спокойно. Единственный достойный упоминания инцидент произошел в 1337 году, когда управлявший городом Корела местный феодал Валит вступил в тайные сношения со шведами, и шведский отряд из Выборга захватил Корелу. Однако новгородцы сразу выслали сильное войско, вернувшее Корелу в состав новгородских владений. После этого, на всякий случай, шведские и новгородские послы 8 сентября 1340 года в городе Дерпте в Ливонии подтвердили все статьи Ореховецкого мирного договора.

Укрепив свою власть на шведском и норвежском престолах, король Магнус VII решил завладеть новгородскими землями. Поскольку поводов для войны новгородцы не давали, король решил заняться обращением язычников (русских и карел) в католическую веру.

Идеологом крестового похода стала в Швеции религиозная психопатка Биргитта, настоятельница Вадстенского монастыря. Биргитта давала наставления Магнусу, призывала его к ведению "справедливой" войны для распространения христианской веры среди язычников, прямо требовала организации похода .

Магнус собрал большое наемное войско, в значительной степени состоявшее из датских и немецких рыцарей. В 1348 году шведская флотилия пересекла Балтийское море, вошла в Финский залив и остановилась у Березовых островов (вблизи русской границы). Обычно шведские войска при нападениях на русских использовали фактор внезапности, но на этот раз Магнус остановился на границе и отправил послов в Новгород. Послы объявили вечу от имени короля:

"Пришлите на съезд своих философов, а я пришлю своих, пусть они поговорят о вере. Хочу я узнать, какая вера будет лучше: если ваша будет лучше, то я иду в вашу веру, если же наша лучше, то вы ступайте в нашу веру и будем все как один человек. Если же не хотите соединиться с нами, то иду на вас со всею моею силою".

Владыка Василий, посадник Федор Данилович, тысяцкий Авраам и все новгородцы, подумав, велели ответить Магнусу:

"Если хочешь узнать, какая вера лучше, наша или ваша, то пошли в Царьград к патриарху, потому что мы приняли от греков православную веру, а с тобою нам нечего спорить о вере. Если же тебе есть какая-нибудь от нас обида, то шлем к тебе на съезд",

и послали к нему тысяцкого Авраама с боярами.

Русские послы прибыли к Магнусу, и тут король сменил тон и предъявил ультиматум:

"Обиды мне от вас нет никакой. Ступайте в мою веру, а не пойдете, так иду на вас со всею моею силою".

Русские послы отвергли ультиматум.

Флотилия Магнуса прошла Неву и высадила десант на Ореховом острове. Строители крепости Орешек в 1323. году допустили серьезный просчет - крепость занимала лишь часть острова, и шведам удалось расположить осадные силы на самом острове под стенами крепости. Часть войска Магнус приказал разделить на небольшие отряды, которым приказал грабить земли по обоим берегам Невы. Магнус приказал всех русских пленных крестить в католическую веру и брить им бороды, а отказывавшихся - казнить.

Новгородцы послали гонцов в Москву за помощью. Великий князь Владимирский и по совместительству Московский Симеон Гордый на словах пообещал помочь новгородцам, но сам решил не вступать в конфликт со шведами. Симеон долго собирал войско, затем медленно шел с войском. Симеон доехал лишь до села Ситно близ Торжка, а затем, повернул обратно. Московские летописцы объясняли возвращение князя тем, что ему нужно было встречать послов из Орды. Вместо себя Симеон послал в Новгород своего младшего брата князя Ивана Ивановича. Дойдя до Новгорода, князь Иван остановился там и не пошел на соединение с новгородским войском, к тому времени собравшимся в Ладоге. Более того, когда в Новгороде стало известно о новом ухудшении военной ситуации и взятии шведами Орешка, князь Иван со своей ратью вместо оказания помощи новгородцам малодушно покинул Новгород, "не приняв владычня благословенна и новгородчкого челобитья", и вернулся в Москву.

6 августа 1348 года после шестинедельной осады шведы захватили Орешек. Крепость сдалась с условием свободного выхода гарнизона. Пятистам рядовым воинам шведы дали уйти, а Кузьма Твердиславович, Авраам и восемь новгородских бояр были взяты в плен и увезены в Швецию.

Тем временем 400 новгородцев под началом новгородского боярина Онцифора Лукича напали на крупный шведский отряд, разбойничавший в Ижорской земле. На Жабче поле, согласно новгородской летописи, было убито 500 "немцев", а новгородцы потеряли убитыми только трех человек. Лукич приказал казнить взятых в плен ижорцев, принявших католичество и пошедших на службу к шведам. Шведская хроника не приводит числа убитых шведов на Жабче. Об этом сражении сказано лишь, что "русские скоро показали, что бороды у них опять отросли".

Король Магнус не рискнул зимовать на Неве. Он оставил в Орешке гарнизон в 800 человек в Орешке и отправился в Швецию. Едва король уехал, как 15 августа под Орешком появилось сильное новгородское войско. Тысяча новгородских воинов отправилась на "зачистку" от шведов окрестностей города Корелы. Шведов там перебили вместе с их воеводой Людкой (видно, Людером). Вскоре шведское войско осталось только в Орешке. 24 февраля 1349 года новгородцы пошли на штурм Орешка. Им удалось поджечь деревянные стены крепости и ряд построек внутри нее. Часть шведов сгорела, часть погибла в бою, а остальные были взяты в плен и отправлены в Новгород.

Крайне затруднен вопрос со вторым крестовым походом Магнуса VII на Русь. Согласно одним источникам, он состоялся летом 1349 года, по другим - летом 1350 года, а ряд историков, включая И.П. Шаскольского, считает сведения о втором походе Магнуса вымыслом. Согласно шведским источникам, флот Магнуса прибыл к устью реки Наровы. После приближения новгородской рати флот вышел в Финский залив и почти целиком погиб в шторм. Сам же король с остатками войска добрался до Швеции. Русские же летописи молчат о походе Магнуса. Лишь в новгородской летописи под 1350 годом есть неясное и особняком стоящее сообщение: "А рать немецкая истопе (утопла) в море".

Монахи же с острова Валаам сочинили легенду, что Магнус один спасся после шторма, перешел в православие и кончил свои дни в Валаамском монастыре. Во всяком случае, в июне 2000 года автору показывали "могилу короля Магнуса" на старом кладбище Валаамского монастыря. Достоверно известно лишь то, что римский папа Климент VI в один день 14 марта 1351 года издал сразу шесть булл с призывами к организации нового крестового похода на Русь. Папа призвал жителей Норвегии, Дании и Швеции начать поход на "язычников". Аналогичный призыв был направлен магистру Тевтонского ордена. Папа передал Магнусу половину церковной десятины, собранной за четыре года в упомянутых трех странах на организацию нового похода.

Однако новый поход не состоялся. В 1351 году Магнусу пришлось воевать не с русскими, а со своим зятем герцогом Мекленбургским. Определенную роль сыграла и эпидемия чумы, посетившая Швецию в 1350-1351 годах.

Зато новгородские ушкуйники летом 1349 года нанесли контрудар. Их ушкуи прошли вдоль побережья северной норвежской провинции Халогалад и напали на крупное селение и замок Бьяркей. В начале 1351 года большое новгородское войско во главе с тысяцким Иваном Федоровичем подошло к Выборгу. 21 марта новгородцы отбили вылазку шведов и сожгли посад. Русские не взяли под Выборг осадных машин и не смогли, а, видимо даже и не пытались взять Выборг. Опустошив окрестности, новгородцы ушли. Тем не менее, поход русских на Выборг отрезвил Магнуса и заставил отказаться от "миссионерской деятельности" на востоке.

В мае 1351 года в Дерпте встретились шведские и новгородские послы и вновь подтвердили все условия Ореховецкого мира. Там же был произведен размен пленных. В 1352 году новгородцы построили новую, теперь уже каменную, крепость на Ореховом острове.

После отстранения Магнуса VII от престола в 1363 году о крестовых походах на русских в Швеции больше никто не вспоминал. Два века Швеция и Русь мирно сосуществовали друг с другом. Хотя периодически и возникали малые войны. Все эти войны, которые надо называть конфликтами, были скоротечными и кончались мирными соглашениями на основе статей Ореховецкого мира, с внесением в них небольших изменений.

В 70-80-ые годы XIV века шведские правящие круги были слишком озабочены борьбой за власть внутри страны, им было не до русских. Небольшие же нападения на новгородские земли совершали пограничные феодалы на собственный страх и риск.

Так, в 1375 году шведы построили крепость Удеаборг (ныне финский город Оулу) на берегу Ботнического залива в устье реки Оулу. Эта территория считалась собственностью Господина Великого Новгорода, и в следующем году новгородская рать осадила Улеаборг. Взять крепость русским не удалось, и в 1377 году новгородцам пришлось заключить со шведами соглашение, по которому район Удеаборга отошел к Швеции.

В 1392 году шведский отряд кораблей вошел в Неву. Шведы ограбили прибрежные села от устья реки и остановились, не доходя пяти верст до Орешка. За ними погнался служилый новгородский князь Семен Ольгердович . Он настиг шведов и перебил большую часть их.

В 1395 году отмечено безуспешное нападение шведов на город Ям . В 1396 году шведы разграбили два погоста в Карельской земле. В 1397 году шведы разграбили семь сел в Карелии. Потом следует 14-летний перерыв в нападениях. Но в 1411 году последовал крупный налет шведов, которые попытались захватить Тиверский городок - небольшую русскую крепость на Карельском перешейке. Терпение новгородцев лопнуло, и они провели традиционную репрессалию во главе с князем Семеном Ольгердовичем. Они осадили Выборг, взяли его наружные укрепления, сильно опустошили окрестности и большой добычей возвратились домой. В том же году двинский воевода с заволочанами совершил нападение на Северную Норвегию.

А тем временем в Швеции шла ожесточенная борьба за власть. Вдова шведского короля Хокона VI и наследница датского престола Маргарита Датская воевала с Альбрехтом Мекленбургским, который получил королевскую власть из рук шведской аристократии. В 1389 году Маргарита добилась возведения на престол Норвегии своего внучатого племянника Эрика Померанского и организовала разгром короля Альбрехта в Швеции. В 1397 году в шведском городе Кальмаре Эрик был торжественно коронован как общескандинавский король. Тогда же было составлено соглашение об унии Швеции, Норвегии и Дании. В нем провозглашался вечный мир между странами, их обязательство иметь общего короля, получавшего власть по прямой мужской линии, а в случае бездетности государя - путем выборов представителями всех трех стран.

Казалось бы, новое мощное северное государство должно было представлять серьезную угрозу Господину Великому Новгороду. Но наоборот, в царствование Эрика (1397-1439 годы) конфликты между шведами и новгородцами постепенно затихли. Эрик уделял большое внимание внутренним делам и вел войны с Голштинией и Ганзой.

С 1434 года в Швеции поднялась новая волна внутренних потрясений - крестьянские мятежи, борьба верхов за власть, за и против унии. В 1457 году королем трех стран стал Кристиан I. Он традиционно начал войну с Голштинией. Зимой 1464 года в Швеции вспыхнуло восстание против короля. 14 октября 1471 года королевская армия была разбита под Стокгольмом. В 1471 году регентом Швеции стал Стен Стуре. Он расторг унию. Война между Стуре и Кристианом I, а фактически между Швецией и Данией, продолжалась.

В 1478 году Иван III присоединил Господин Великий Новгород к Московскому государству. Захват Новгорода елейно описан сотнями царских и советских историков. Иван, мол, действовал прогрессивно, в интересах русского народа, и т.д. Ну, а что казнили несколько десятков "государевых изменников", так за дело - нечего препятствовать политики централизации Московского государства. На самом деле московская рать опустошила значительную часть новгородских земель. Сам Иван действительно казнил не так уж много: 150-200 знатных новгородцев. Зато его наместники, особенно Захарьины-Кошкины (Предки Романовых), казнили не менее тысячи человек и еще около 10 тысяч "лучших" новгородцев выселили на окраины Московского государства. Взамен привезли и поселили в Новгороде несколько тысяч стрельцов, купцов, ремесленников и прочих из Москвы, Владимира, других городов. Надо ли говорить, что казнены или высланы были практически все купцы, торговавшие с Ганзой и другими государствами. И не потому, что они находились в оппозиции Москве, а исключительно из-за своего богатства, которое перекочевало в сундуки Московских бояр.

По этому поводу историк Н.И. Костомаров писал:

"Так добил московский государь Новгород, и почти стер с земли отдельную северную народность. Большая часть народа по волостям была выгублена во время двух опустошительных походов. Весь город был выселен. Место изгнанных старожилов заняли новые поселенцы из Московской и Низовой Земли. Владельцы земель, которые не погибли во время опустошения, были также почти все выселены; другие убежали в Литву".

В результате всех этих событий в 80-ые годы XV века Новгород покинуло подавляющее большинство иностранных купцов, занимавших ранее целый квартал в городе - "немецкий двор". Бесспорно, в вольном Новгороде было много буйства, но иностранцы были надежно защищены от него. На тот же "немецкий двор" новгородцы могли заходить только днем. Теперь строгий порядок в торговых сделках сменился бесчинствами Захарьиных. Да и не с кем стало торговать, все партнеры иностранных купцов были казнены либо высланы из Новгорода. Так рухнули торговые связи Новгорода Великого, доставлявшие огромные средства республике. Иван III из жадности зарезал курицу, несшую золотые яйца.

В целом для истории России уничтожение торговых связей Новгорода, а через 30 лет и Пскова, привело к фактической изоляции России на 200 лет от Западной Европы. На западе Россию от Европы отгораживали враждебные Литва и Польша, на юге - Оттоманская империя. С севера западное окно в Европу заколотил сам Иван III, а в начале XVII века шведы лишь заделали щели.

С 1479 по 1483 годы на шведско-новгородской границе царил беспредел. Толпы новгородских беженцев - от бояр до смердов - хлынули в Выборгский лен, спасаясь от "московитов"; У шведов, как уже сказано, тоже было безвластие. Поэтому по обе стороны границы объявились ватаги удальцов, промышлявших грабежами на сопредельной стороне. Выборгские фогты (администрация), чтобы исправить ситуацию, организовали несколько карательных экспедиций против разбойников, которые, однако, вылились в обычный грабеж местного населения.

В 1483 году на датский престол вступил король Ханс I, который одновременно считался и шведским королем. Однако часть Швеции по-прежнему контролировал клан Стуре. Иван III послал к новому королю дьяка Ивана-Волка Васильевича Курицына . В Стокгольме Курицын и член ригсдага Ивар Тотт подписали перемирие сроком на четыре года. Перемирие было традиционно основано на статьях Ореховецкого мирного договора.

В 1487 году перемирие продлили еще на пять лет (до 6 ноября 1492 года). Но уже в 1490 году в Карелии шла необъявленная война, начатая одновременно с обеих сторон местными феодалами. В частности, русские попытались помешать шведам завершить незаконно начатое в 1475 году возведение новой пограничной крепости на островке в проливе Кюренсальми, между озерами Хапавеси и Пихлаявеси по русскую сторону границы. Но взять крепость не удалось, и русским пришлось отступить. Шведы назвали эту крепость Нюслотт (Новый Замок), позже ее стали называть Нейшлот, затем Олафсборг, а ныне это городок Олавинлинна в Финляндии.

В 1492 году Иван III велел построить на берегу реки Наровы напротив крепости Нарва каменную крепость Иван-город.

В феврале 1493 года в Новгороде со шведами было подписано перемирие. Тут, правда, возникает вопрос - с какими шведами? Видимо, речь идет о местных властях (например, тех же фогтах), а не о короле Хансе или правителе Стуре. В 1493 году в Нарве был заключен договор о союзе между Иваном III и королем Хансом I, направленный против клана Стуре. Согласно этому договору, в случае восстановления всей полноты власти датских королей в Швеции, Дания должна уступить за Швецию все приобретения, сделанные шведскими правителями в результате войн против России, а именно: три округа: Яскис, Саволакс и Эйренпяя; Финскую (Западную) Карелию и Карельский перешеек (северо-западное Приладожье). Таким образом, русско-датский договор 1493 года возвращал Московскому государству всю утерянную с 1323 по 1478 год территорию, принадлежавшую Новгородской республике.

Король Ханс I вел войну не только со сторонниками Стуре в Швеции, но и с Ганзой. Воспользовавшись этим, жадный Иван III в 1495 году велел ограбить последних немецких купцов, оставшихся в Новгороде. "Немецкий двор" в Новгороде ликвидировали, товары и имущество купцов увезли в Москву, а их самих бросили в тюрьмы. Позже их отпустили и выслали в Ливонию, но из имущества, естественно, ничего не вернули.

В сентябре 1496 года Иван III отправил трех воевод осаждать Выборг, занятый сторонниками клана Стуре. Осада длилась три месяца. Русские вели огонь по крепости из "огромных пушек длиной 24 фута" (около 7,3 м). Однако взять Выборг не удалось, и в конце декабря русское войско сняло осаду. В следующем году русские войска вторглись в Финляндию в районе Тавастгуса и разгромили шведов. Согласно русским летописям, погибли 7 тысяч шведов вместе с их воеводой.

В июне-августе 1496 года полки, составленные из устюжан, двинян, онежан и важан, совершили поход в Эстерботнию и Каянскую землю, дошли до Ботнического залива и привели местных жителей в русское подданство. В том же 1496 году шведский воевода Свант Стуре с двумя тысячами воинов приплыл на семидесяти малых гребных судах (бусах) из Стокгольма в устье реки Наровы. Шведы осадили новопостроенную крепость Иван-город. От огня шведских пушек и мортир в крепости возник сильный пожар. Московский воевода князь Юрий Бабич струсил и с частью гарнизона бежал из крепости. Шведы заняли Иван-город и захватили в плен не менее трехсот его защитников.

Свант Стуре предложил Ливонскому ордену занять Иван-город, но получил отказ. Тогда шведы частично разрушили крепость и отплыли назад. Город снова заняли русские, которые возвели там новую, более мощную крепость с десятью высокими башнями. Тем временем королю Хансу I удалось возле Стокгольма разбить войско Стена Стуре (старшего), занять шведскую столицу и получить от ригсдага шведскую корону.

Таким образом, уния была вновь восстановлена. А вот Иван III остался "с носом". В 1497 году в Новгороде было подписано перемирие со шведами, произведен размен пленных, но никаких земель, обещанных Хансом I в Нарвском договоре 1493 года, Россия не получила. Единственное, что выторговал Иван III, это согласие шведской стороны вести сношения не прямо с Великим князем Московским, а только через его наместника в Новгороде. До 1478 года это было логично, так как Новгород был фактически независим от Великих князей Владимирских и Московских. Но позже это стало препятствием для нормальных отношений между странами, зато тешило азиатское тщеславие московских князей, мол, шведский король ниже меня, поскольку он может сноситься лишь с моим слугой.

24 марта 1510 года в Новгороде был подписан мир сроком на 60 лет. Условия его были основаны на Ореховецком мире, с учетом территориальных захватов шведов. Некоторые историки даже называют его продолжением Ореховецкого мира на 60 лет. Военных действий на границе не велось. Русские были слишком заняты литовскими, казанскими и крымскими делами. А в Швеции до 1523 года с переменным успехом шла борьба за унию.

В 1521 году рыцарь Густав Ваза поднял восстание против короля Кристиана II. Датские войска потерпели поражение, и в 1523 году ригсдаг избрал Густава Вазу королем Швеции. Новый король расторг унию. Вскоре датская аристократия свергла Кристиана II и с датского престола. Новый датский король Фридрик I признал Густава Вазу королем Швеции. На этом Кальмарская уния трех стран окончательно прекратила свое существование.

Густав Ваза испытывал крайнюю нужду в денежных средствах и попытался поправить дело за счет церкви. Это привело его к конфликту с епископами и Римом. В Швеции получили свободу проповеди лютеранские священники. Первыми новое вероисповедание приняли горожане Стокгольма - с 1525 года богослужение стало вестись здесь на шведском языке, год спустя Олаус Петри перевел евангелие. В 1527 году на риксдаге в Вестеросе король, поддержанный в первую очередь дворянством, настоял на секуляризации церковного имущества.

Официально реформацию приняли церковные соборы 1536-1537 годов. В 1539 году было введено новое церковное устройство. Король стал главой церкви. Церковным управлением ведал королевский суперинтендант с правом назначать и смещать духовных лиц и ревизовать церковные учреждения, включая епископства. Епископы сохранялись, но власть их ограничивалась советами-консисториями. Реформация способствовала укреплению независимости шведского государства в форме централизованной сословной монархии.

Реформация в Швеции объективно была выгодна России. Во-первых, навсегда исключалась возможность возобновления крестовых походов. Во-вторых, она серьезно осложняла заключение союзов шведов с католической Польшей. В-третьих, шведам, занятым церковными проблемами, несколько десятилетий было не до войн с Россией.

До 1554 года (т.е. 44 года подряд) шестидесятилетнее перемирие действительно не нарушалось. Четыре раза (в 1513, 1524, 1526 и 1537 годах) русские и шведские послы съезжались и подтверждали это перемирие.

Долгий мир со Швецией сменился серией войн конца XVI века. Первая из них началась в 1554 году. К этому времени возник ряд мелких пограничных конфликтов на Карельском перешейке и в Восточной Карелии. В основном споры касались принадлежности мест рыбных и тюленьих ловищ в приграничных районах. Раньше подобные конфликты быстро улаживали местные власти. Но тут престарелый король Густав Ваза обиделся, что ему приходится сноситься с новгородским наместником, а не с Иваном Грозным.

Началась нелепая война, к которой обе стороны были явно не готовы. Войну начали в апреле 1555 года шведы, когда флотилия адмирала Якоба Багге прошла Неву и высадила десант в районе Орешка. Однако осада крепости не удалась, и шведы, не солоно хлебавши, убрались восвояси.

20 января 1556 года русские войска разбили шведский отряд у Кивинеббз и по традиции осадили Выборг. Взять Выборг и на сей раз не удалось, но опять традиционно были разграблены его окрестности и взято в плен множество местных жителей. Русские воины продавали пленного мужчину за гривну, девку - за пять алтын.

Густав Ваза надеялся на помощь Польши и Ливонии, но те уклонились от участия в войне. Пришлось отправлять в Москву королевскую грамоту:

"Мы, Густав, божиею милостию свейский, готский и вендский король, челом бью твоему велеможнейшему князю, государю Ивану Васильевичу, о твоей милости".

Царь Иван согласился на восстановление статус-кво, но при этом желчно прибавил:

"Если же у короля и теперь та же гордость на мысли, что ему с нашими наместниками новгородскими не ссылаться, то он бы к нам и послов не отправлял, потому что старые обычаи порушиться не могут. Если сам король не знает, то купцов своих пусть спросит: новгородские пригородки - Псков, Устюг, чай знают, скольким каждый из них больше Стекольны (Стокгольма)?"

В конце концов, новгородский наместник князь Михаил Васильевич Глинский и член риксдага Стен Эриксон Лейонхувед подписали 25 марта (2 апреля) 1557 года в Новгороде мирный договор сроком на 40 лет. Договор в целом сохранял статус-кво, но ряд мелких статей показывал, кто стал победителем в войне. Так, все пленные русские возвращались шведами вместе с захваченным имуществом, а вот шведские пленные подлежали выкупу у русских.

Договор со Швецией вступил в силу 1 января 1558 года. В этом же месяце Иван Грозный начал Ливонскую войну. Некоторые историки считают Ливонскую войну политической ошибкой Ивана IV. Например, Н.И. Костомаров усматривал в ней излишнее стремление Ивана Грозного к завоеваниям. Другие, как, например, И.А. Заичкин и И.Н. Почкаев, утверждают, что эта война для России "была поставлена в повестку дня самой историей - выхода к Балтийскому морю требовали ее экономические и военные интересы, а также необходимость культурного обмена с более развитыми странами Запада. Иван Васильевич, следуя по стопам своего знаменитого деда - Ивана III, решил прорвать блокаду, которой фактически отгородили Россию от Запада враждебные ей Польша, Литва и Ливонский орден" .

Ну, как "знаменитый дед" захлопнул окно в Европу, мы уже знаем, но в целом вторая точка зрения представляется автору более справедливой. Другое дело, что Иван IV и его советники обладали политической близорукостью. Они не понимали, что ни Швеция, ни Польша не позволят России просто так захватить Ливонию.

В январе 1558 года 40-тысячная русская армия под командованием касимовского царя (хана) Шиг-Алея, князя М.В. Глинского и боярина Даниила Романовича Захарьина вторглась в Ливонию. Русская армия за месяц прошла по маршруту Мариенбург - Нейгаузен - Дерпт - Везенберг - Нарва. При этом не был взят ни один укрепленный город, но страна изрядно опустошена. В феврале армия вернулась в русские пределы. В районе Пскова, узнав об отправке в Москву посла от магистра, Шиг-Алей приказал прекратить военные действия.

В марте 1558 года экстренный ландтаг Ливонского рыцарства принял решение собрать 60 тысяч марок для уплаты русскому царю дани и тем самым решить дело миром и предотвратить русские репрессии против Ливонии. Однако к маю 1558 года удалось собрать лишь 30 тысяч марок. Хуже было то, что гарнизон Нарвы начал периодически стрелять из пушек по Иван-городу, находившемуся на противоположной стороне реки Нарова. Ивангородские пушкари отвечали, и не без успеха. 11 мая 1558 года от их огня в Нарве возник сильный пожар. Русские решили воспользоваться оказией и пошли на штурм. После короткого, но кровопролитного боя они овладели крепостью, а гарнизон заперся в цитадели. На следующий день гарнизон сдался с правом свободного выхода.

Русские войска вошли в Ливонию и почти без сопротивления захватили Везенберг, Тольсбург и ряд других замков. Эсты охотно присягали московскому государю. Всем объявлялось, что присягнувшие останутся на местах, при прежних правах "по старине". К воеводам являлись для принятия русского подданства жители из других отдаленных волостей.

В конце мая 1558 года закончилось сосредоточение в Пскове 40-тысячной армии князя П.И. Шуйского с О.И. Троекуровым и А.И. Шейным.

В начале июня русская армия осадила Нейгаузен. Магистр Фирстемберг с двухтысячным орденским войском и тысячным наемным отрядом епископа Дерптского стоял в нескольких переходах, близ Киремпе. 30 июня Нейгаузен сдался. Магистр поспешил отступить к Валку, а епископ ушел в Дерпт.

Захватив замок Варбек при впадении реки Эмбах (Эмайыги) в Чудское озеро, русская армия на рассвете 11 июля стала в виду Дерпта. А через неделю, 18 июля, Дерптская крепость капитулировала перед князем Шуйским. Это было важнейшее приобретение Москвы за всю Ливонскую войну. Падение Дерпта произвело панику в Ливонии. Высылаемые из Нарвы и Дерпта русские отряды без сопротивления овладевали замками. Всего до октября 1558 года русские взяли 20 крепостей с их волостями, а князь Шуйский писал в Ригу и Ревель, требуя сдаться, и грозил разорить их в случае отказа.

Утвердив условия капитуляции Дерпта, Иван Грозный даровал принявшим русское подданство ливонцам большие льготы, раздавал захваченные земли детям боярским, оставлял гарнизоны в побежденных крепостях, высказывая намерение присоединить эту область к владениям Московского государства. Осенью 1558 года армия князя Шуйского была распущена.

15 января 1559 года ливонскую границу перешла русская армия князя Микулинского. Она беспрепятственно прошла до Риги, опустошив полосу в 150 вёрст. Попытку сопротивления ливонцы проявили только под Тирзеном, но были разбиты и бежали. Взяв 11 крепостей (замков) и не удерживая их за собой, князь Микулинский опустошил оба берега Западной Двины, сжег корабли под Ригой И через месяц закончил погром в Ливонии.

В сложившейся ситуации новый магистр ордена Готхард Кетлер обратился за помощью к соседним государствам. 31 августа 1559 года Кетлер и король Польши и Литвы Сигизмунд II Август заключили в Вильне соглашение о вступлении Ливонии под протекторат Польши. Соглашение было дополнено 15 сентября 1559 года договором об оказании Польским королевством и Великим княжеством Литовским военной помощи Ливонии. Эти дипломатические акции послужили важным рубежом в ходе Ливонской войны: она превратилась в борьбу государств Восточной Европы за ливонское наследство.

В том же 1559 году ливонское правительство обратилось к сыну шведского короля Густава Вазы, герцогу Иоанну, правителю Финляндии, с просьбой одолжить 200 тысяч рейхсталеров и войско, предлагая в залог несколько земель в Ливонии. Молодой принц, желая расширить свои владения, был не прочь вступить в переговоры, но его отец посоветовал не ввязываться в это дело, так как тогда придется поссориться не только Москвой, но и с императором, королями польским и датским, которые все имеют свои притязания к Ливонии.

Густав Ваза, уже битый "московитами", предпочитал сохранять строгий нейтралитет. Когда ревельские суда напали в шведских водах при Биоркэ и Ниланде на лодки русских купцов и овладели ими, перебив людей, то по приказу короля ревельцев арестовали за это в Выборге. Густав Ваза отправил в Финский залив вооруженные суда для обеспечения безопасности русских купцов, о чем дал знать в Москву. Иван Грозный так отвечал ему на это:

"Ты писал нам о неправдах колыванских людей (ревельцев) и о своей отписке, которую послал в Колывань: мы твою грамоту выслушали и твое исправленье уразумели. Ты делаешь гораздо, что свое дело исправляешь: Нам твое дело полюбилось, и мы за это твою старость хвалим".

Власти города Ревеля не надеялись на свои силы и обратились к датскому королю Кристиану III с просьбой принять их в свое подданство, так как некогда Эстония и Ревель были под властью Дании. Но и Кристиан III, подобно Густаву Вазе, был старик, приближавшийся к гробу. Он объявил ревельским послам, что не может принять в подданство их страну, потому что не имеет сил защищать ее в таком отдалении и от такого сильного врага. Он взялся только ходатайствовать за них в Москве, назначил послов, но умер, не успев их отправить.

Послы эти прибыли в Москву уже от имени его наследника, Фредерика П. Король в очень вежливых выражениях просил, чтобы царь запретил своим войскам входить в Эстонию, как принадлежащую Дании. Иван Грозный резонно отвечал:

"Мы короля от своей любви не отставим: как ему пригоже быть с нами в союзном приятельстве, так мы его с собою в приятельстве и союзной любви учинить хотим. Тому уже 600 лет, как великий государь русский Георгий Владимирович, называемый Ярославом, взял землю Ливонскую всю и в свое имя поставил город Юрьев, в Риге и Колывани церкви русские и дворы поставил и на всех ливонских людей дани наложил. После, вследствие некоторых невзгод, тайно от наших прародителей взяли было они из королевства Датского двух королевичей. Но наши прародители за то на ливонских людей гнев положили, многих мечу и огню предали, а тех королевичей датских из своей Ливонской земли вон выслали. Так Фредрик король в наш город Колывань не вступался бы".

Ай да Грозный, ответил не в бровь, а в глаз, и не только датским послам, но и нашим "демократам", болтающим об "агрессии" в Прибалтике в 1940 году и "гнусном сговоре" Молотова-Риббентропа.

В конце 1559 года эзельский епископ Менниггаузен вошел с датским королем Фредериком II в тайные сношения и продал ему свои владения Эзель и Пильтен за 20 тысяч рейхсталеров. Епископ получил деньги и вскоре уехал с ними в Германию. Новый датский король Фредерик II, обязанный по отцовскому завещанию уступить своему брату Магнусу ряд земель в Голштинии, вместо их отдал ему свою новую покупку, и Магнус весной 1560 года явился в Аренбург (на острове Эзель), где к нему на службу поступило много дворян в надежде, что Дания не оставит своего герцога без помощи.

Магистру Кетлеру появление Магнуса в Остзейском крае явно не понравилось. Ведь магистр не получил за Эзель ни одного рейхсталера. Дело чуть не дошло до вооруженного конфликта, но 30 августа 1560 года русские взяли Феллин, и магистру стало не до Магнуса.

В 1560 году умер старый шведский король Густав Ваза. Магистрат Ревеля немедленно отправил депутатов к сыну и наследнику, который вступил на престол под именем Эрика XIV. Ревельцы просили денег взаймы. Честолюбивый Эрик отвечал, что "денег он по-пустому не даст, но если ревельцы захотят отдаться под его покровительство, он не из властолюбия, а из христианской любви и для избежания московского невыносимого соседства готов принять их, утвердить за ними все их прежние права и защищать их всеми средствами".

Ревельцы подумали и в апреле 1561 года присягнули на верность шведскому королю при условии сохранения всех своих прав. Узнав об этом, магистр Кетлер тоже вступил в переговоры с виленским воеводой Николаем Радзивиллом о присоединении Ливонии к Польше. В итоге в ноябре 1561 года Ливония с сохранением всех своих прав отошла к Польше, а магистр Кетлер получил Курляндию и Семигалию с титулом герцога и с вассальными обязанностями по отношению к Польше.

Ведя войну с Польшей, Иван IV старался сохранить мир со Швецией, поэтому ему пришлось закрыть глаза на захват шведами Ревеля. В августе 1561 года в Новгороде был подписан договор о сохранении перемирия на 20 лет. А вот в договоре, заключенном в сентябре 1564 года, русским пришлось признать территориальные приобретения Эрика XIV. К шведам отошли Колывань (Ревель), Пернов (Пярну), Пайда и Каркус с их уездами, за Россией же закрепилась Нарва.

По воле короля Эрика XIV отношения с Россией начали улучшаться. 16 февраля 1567 года шведские послы в Александровской слободе заключили с Россией договор о дружбе, союзе и взаимопомощи. Иван IV, наконец, согласился, чтобы шведский король сносился непосредственно с Москвой, а не с новгородским наместником. Обе стороны согласились также помогать друг другу войсками и деньгами в войне с Польшей.

Шведский генерал Горн взял захваченные поляками города Пернов и Вейсенштейн. Тем временем сильно накалилась обстановка внутри страны. Эрик вступил в конфликт с родным братом Иоанном (Юханом), герцогом Финляндским, и с большей частью шведской аристократии.

29 сентября 1568 года в Стокгольме вспыхнуло восстание. Эрик был свергнут с престола, объявлен сумасшедшим и заключен в тюрьму. На престол взошел его брат Иоанн (Юхан III). Новый король был женат на сестре польского короля Сигизмунда II и весьма симпатизировал полякам. Теперь разрыв с Россией был неизбежен.

В связи с ухудшением политической обстановки в Прибалтике Иван IV решил создать марионеточное Ливонское королевство. Датский герцог Магнус (Арцимагнус Крестьяновис в русских летописях) принял предложение Ивана Грозного стать его вассалом и в мае 1570 года был по прибытии в Москву провозглашен "королем Ливонским". Русское правительство обязалось предоставлять новому государству, обосновавшемуся на острове Эзель, военную и материальную помощь, чтобы оно могло расширить свою территорию за счет шведских и литовско-польских владений в Ливонии.

Союзные отношения между Россией и "королевством" Магнуса стороны намеревались скрепить женитьбой Магнуса на племяннице царя, дочери князя Владимира Андреевича Старицкого - Марии.

Магнус рьяно взялся за создание своего королевства. 21 августа 1570 года он подошел к Ревелю с 25-тысячным русским войском и большим отрядом из пришлых и местных немцев. Увещательная грамота, посланная к ревельцам, не подействовала, и Магнус начал осаду. Однако вынудить жителей к сдаче города голодом было невозможно, так как шведские корабли снабдили Ревель всем необходимым. Бомбардировка города тоже ничего не дала. 16 марта 1571 года Магнус сжег свой лагерь и отступил от Ревеля.

Неудачу Магнуса в дальнейшем стали объяснять тем, что датский король Фредерик II не оказал ему никакой поддержки, так как номинально он стоял во главе русских войск. Кроме того, Фредерик в самый разгар осады оказал шведам услугу: заключил с ними 13 декабря 1570 года Штеттинский мир, позволив им тем самым высвободить флот и направить его к осажденному Ревелю.

В конце 1572 года 80-тысячное русское войско, во главе которого был сам царь, вступило в Эстляндию. Город Вейсенштейн был взят приступом, при котором пал царский любимец, опричник Малюта Скуратов-Бельский. Пришедший от этой потери в страшную ярость царь повелел сжечь живьем всех пленных шведов и немцев. Овладевши Вейсенштейном, Иван IV возвратился в Новгород.

Русские же воеводы продолжали военные действия в Эстляндии. Они взяли Нейгоф и Каркус. Но в чистом поле русские войска не могли противостоять хорошо обученной и соблюдавшей "европейский" строй шведской пехоте. У местечка Лоде русские войска потерпели поражение от шведского генерала Клауса Акесона Тотта.

13 июля 1575 года на реке Сестре возле Систербека встретились русские и шведские послы и подписали странное перемирие. Оно касалось лишь русско-шведской границы на Карельском перешейке и в Карелии. Спор же об Эстляндии должен был решиться оружием.

В начале 1576 года шеститысячный русский отряд вновь вторгся в Эстляндию. Города Леаль, Лоде, Фикель, Габсаль сдались им без выстрела. Эзель был опустошен. Падис сдался после однодневной осады, и шведы тщетно пытались взять его снова.

В январе 1577 года 50-тысячное русское войско явилось под Ревель и расположилось здесь пятью лагерями. На этот раз русские располагали довольно приличной осадной артиллерией. Согласно летописи, у них было 28 пушек: четыре пушки, стрелявшие каменными ядрами по 225 фунтов, три пушки калибра 55-58 фунтов, шесть пушек от 20 до 30 фунтов и пятнадцать пушек от 12 до 6 фунтов.

Русские полтора месяца обстреливали Ревель. Чтобы поджечь город, они круглосуточно вели по нему огонь раскаленными ядрами. Однако горожане приняли все меры противопожарной защиты. Были удалены все легковоспламеняющиеся предметы, организовано дежурство жителей и т.д. Ревель был хорошо укреплен, а орудий на его стенах было в пять раз больше, чем в русской осадной артиллерии. В итоге русским пришлось снять осаду с города.

1 мая 1576 года на польский престол вступил (был избран) князь Трансильвании Стефан Баторий. Стефан был видным полководцем, имел неплохое наемное войско из венгров и немцев и пользовался популярностью среди воинственно настроенной польской шляхты.

Вскоре Стефан Баторий взял Полоцк, а затем Велиж и Усвят, осадил Великие Луки и в 1581 году подошел к Пскову. Битва за Псков стала самой яркой страницей Ливонской войны. Баторий привел под Псков 100-тысячное польско-литовское войско. Русские; под командованием князя Ивана Петровича Шуйского отбили 31 штурм неприятеля и сами 46 раз совершали смелые вылазки в стан осаждавших. Героическая оборона псковичей спасла Ивана IV от полного поражения. Неудача под Псковом вынудила Стефана Батория пойти на мирные переговоры с царем. Перемирие сроком на 10 лет с Польшей и Литвой было подписано 5 января 1582 года в Яме-Запольском при участии посредника от папы римского Антония Поссевино. По этому соглашению Россия уступила Польше всю Ливонию, Полоцк и Велиж на границе Смоленской земли, но сохранила за собой устье Невы.

В августе 1583 года на мызе в устье реки Плюссы при впадении ее в Нарову был заключен так называемый "Первый Плюсский русско-шведский перемирный договор". Это был скорее не договор, а перемирие.

В 1584 году царь Иван Грозный умер, точнее, был отравлен своими придворными с помощью мышьяка, как это неопровержимо доказано в наши дни судебно-медицинской экспертизой его останков. На престол вступил Федор Иоаннович (1557-1598), последний русский царь из династии Рюриковичей.

Второй Плюсский договор был заключен на том же месте 28 декабря 1585 года. Окончательно вопрос о границах решен не был. Договорились лишь о временной границе. Русское государство лишилось всех своих приобретений в Ливонии. За ним остался лишь узкий участок выхода к Балтийскому морю в Финском заливе от реки Стрелки до реки Сестры (31,5 км). Города Иван-город, Ям и Копорье переходили к шведам вместе с Нарвой (Ругодивом). В Карелии шведам отходила крепость Кексгольм (Корела) вместе с обширным уездом и побережьем Ладожского озера.

В январе 1590 года многочисленное русское войско двинулось к шведской границе. При войске находился сам царь Федор Иоаннович. Воеводами были: в большом полку - князь Федор Мстиславский, занимавший после ссылки отца первое место между боярами; в передовом полку - князь Дмитрий Хворостинин. При царе, в звании дворовых или ближних воевод, находились Борис Годунов и Федор Никитич Романов.

Русские войска взяли крепость Ям. Князь Хворостин разгромил у Нарвы двадцатитысячное шведское войско под командованием Густава Банера. Остатки войска были осаждены в Нарве. Хотя противнику и удалось отбить приступ русских к крепости, шведское командование сочло нецелесообразным продолжение войны.

25 февраля 1590 года в лагере русских под Нарвой шведский фельдмаршал Карл Хенрикссон Хорн подписал перемирие сроком на один год. По условиям перемирия шведы возвращали русским крепости Ям, Иван-город и Копорье. Шведы предлагали окончательный мир, но русские основательно мириться без Нарвы не хотели.

Перемирие со шведами не продержалось и девяти месяцев. В ноябре 1590 года шведы внезапно напали на крепость Иван-город, однако были отбиты. В декабре шведские отряды "пожгли села близ Яма и Копорья".

Летом 1591 года против шведов в Эстляндию была послана сильная рать. В ней большим полком командовал воевода Петр Никитич Шереметев, а передовым полком князь Владимир Тимофеевич Долгоруков. Шведам удалось разбить передовой полк, сам Долгоруков попал в плен. Тем же летом несколько шведских судов стали грабить берега Белого моря, но получили отпор и ретировались.

В октябре-ноябре 1592 года русские войска впервые за много лет начали наступление в Финляндии. Они подвергли огню и мечу территорию от Выборга до Або. А в ноябре 1592 года умер шведский король Юхан III. На престол взошел Сигизмунд III Ваза, который уже был королем Польши с 1587 года.

Русское правительство во избежание одновременной войны со Швецией и Польшей вынуждено было пойти на уступки новому королю. Говоря правительство, мы подразумеваем Бориса Федоровича Годунова, которые постепенно становился фактическим правителем государства. Слабоумный царь Федор Иоаннович практически не вмешивался в вопросы внешней политики.

18 (27) мая 1595 года у мызы Тявзин на реке Нарове, к северу от крепости Нарва, был подписан Тявзинксий мирный договор. Согласно условиям договора, Россия уступила Швеции княжество Эстляндское со всеми замками: Нарва, Ревель, Вейсенштейн, Везенберг, Падис, Тольсборг, Нейшлот, Боркгольм, Гапсаль, Лоде, Леаль, Фикал.

Швеция вернула России замок Кекскольм (Корелу) с уездом и признала принадлежность Русскому государству Иван-города, Яма, Копорья, Нотебурга, Ладоги. Она обязалась не нападать на Псков, Холмогоры, Кольский острог, Сумек (Сум-посад), Каргополь и Соловецкий монастырь.

Тявзинский договор давал определенные гарантии для транзита товаров в Россию и из нее, но лишал Россию возможности строить флот и порты на Балтике. Так, Выборг и Ревель открывались свободно для русского купечества, а Нарва - для шведского купечества, но не для иностранцев. Торг мог вестись только на нарвской стороне, но не на Ивангородской. Для русских купцов взаимно открывались города Швеции, Финляндии и Эстляндии для торговли в соответствии с существующими пошлинами. Для всех иностранных купцов и судов Нарва была закрыта. Русские не имели права создавать порты в городах Ингерманландии, например, в Ниене и Луге.

В целом мир оказался невыгодным для России и стал следствием грубых просчетов русских дипломатов. Протестантская Швеция и католическая Польша физически не могли управляться одним монархом. Шведы испугались контрреформации и восстали против короля Сигизмунда III. Восстание возглавил дядя короля герцог Карл Зюдерманландский (в последствии король Карл IX). В 1598 году войско Карла разбило королевскую армию в битве при Стонгебру. В следующем году личная уния Швеции с Польшей была официально расторгнута.

Поняв свою ошибку, Борис Годунов отказался ратифицировать Тявзинский договор. Однако иные внешние и внутренние проблемы не дали ему возможности вернуться к вопросу выхода России к берегам Балтийского моря.

if (!defined("_SAPE_USER")){ define("_SAPE_USER", "d0dddf0d3dec2c742fd908b6021431b2"); } require_once($_SERVER["DOCUMENT_ROOT"]."/"._SAPE_USER."/sape.php"); $o["host"] = "regiment.ru"; $sape = new SAPE_client($o); unset($o); echo $sape->return_links();?>

Походы Александра Невского

В 1238-1240 годах Русь подверглась страшному нашествию татар. Русско-татарские отношения выходят за рамки нашей работы, поэтому мы лишь вкратце помянем их.

Русские княжества попали под власть Золотой Орды. При этом дань Орде стали платить не только княжества центральной и южной Руси, но и северные земли, куда татары не дошли. Фактически Русь вошла в состав этого государства. Другой вопрос, что Золотая Орда представляла собой раннефеодальное государство с очень слабыми политическими, административными и экономическими связями. Русские князья платили Орде дань, ездили к хану судиться между собой, посылали свои дружины на помощь татарскому войску и, в свою очередь, требовали татарские рати для защиты от врагов, например, от литвинов. На русских монетах указывалось имя правящего татарского хана. За его здравие по всей Руси попы возносили молитвы. Для XIII-XIV веков это были обычные отношения феодала к своему сюзерену. В тот период многие графы во Франции имели больше суверенитета по отношению к своему королю, чем русские князья – к хану. Такое положение сохранялось до середины XIV века.

Нашествие Батыя в 1240 году на Русь, Польшу, Чехию, Венгрию, Сербию и Болгарию давало Риму прекрасный повод усилить свое влияние путем организации большого крестового похода против татар. Разговоры об этом велись в папском окружении. Но увы, на практике они привели к продолжению крестовых походов XII века против литовских и финских племен, а главное, против Руси. Таким образом, Рим направил основной удар по христианским княжествам, больше всех пострадавшим от Батыева нашествия.

В начале XIII века шла война между готским и шведским владетельными домами. В середине 20-х годов XIII века эта борьба закончилась усилением властных кругов феодалов, между которыми первое место занимал род Фолькунгов, наследственно владевший достоинством ярла. Могущественный представитель этого рода Биргер, побуждаемый папскими посланиями, предпринял в 1249 году крестовый поход против Руси.

Достоверные данные о силе шведского войска отсутствуют, хотя в трудах наших историков периодически всплывают неведомо откуда появившиеся числа. Так, И.А. Заичкин и И.Н. Почкаев пишут о пятитысячном войске и 100 кораблях ярла Биргера.

С 1236 года в Новгороде княжил, а точнее, служил князем (т.е. предводителем войска) молодой Александр Невский, сын Ярослава Всеволодовича. Вообще говоря, словосочетание Александр Невский впервые появилось в летописи XV века. Даже в «Повести о житии и о храбрости благоверного и великого князя Александра», созданной спустя 40 лет после описываемых событий, Александр ни разу не назван Невским. Но поскольку наш читатель привык к этому словосочетанию, мы и далее будем называть князя Александра Ярославовича Невским.

Согласно «Повести о житии и о храбрости благоверного и великого князя Александра» Биргер, прибыв с войском в устье Невы, отправил в Новгород своих послов заявить князю: «Аще можещи противитися мне, то се есмь уже зде, пленяя землю твою». Однако данное послание скорее всего интерполяция составителя «Повести о житии...», поскольку внезапность нападения зачастую была решающим фактором в сражениях на севере.

На самом деле шведов заметила новгородская «морская охрана». Эту функцию выполняло ижорское племя во главе со своим старейшиной Пелугием. По версии «Повести о житии...» Пелугий якобы был уже православным и имел христианское имя Филипп, а все остальное его племя оставалось в язычестве. Морская стража ижорцев обнаружила шведов еще в Финском заливе и быстро сообщила о них в Новгород. Наверняка существовала система оперативной связи от устья Невы в Новгород, иначе само существование морской стражи становится бессмысленным. Возможно, это были сигнальные огни на курганах; возможно – конная эстафета; но, в любом случае, система оповещения работала быстро.

В дальнейшем морская стража вела скрытое наблюдение за шведскими кораблями, вошедшими в Неву. В «Повести о житии...» это описано следующим образом: "Стоял он (Пелугий) на берегу моря, наблюдая за обоими путями , и провел всю ночь без сна. Когда же начало всходить солнце, он услышал шум сильный на море и увидел один насад, плывущий по морю, и стоящих посреди насада святых мучеников Бориса и Глеба в красных одеждах, держащих руки на плечах друг друга. Гребцы же сидели, словно мглою одетые. Произнес Борис: «Брат Глеб, вели грести, да поможем сроднику своему князю Александру». Увидев такое видение и услышав эти слова мучеников, Пелугий стоял, трепетен, пока насад не скрылся с глаз его".

Князь Александр, которому было около 20 лет , быстро собрал дружину и двинулся на ладьях по Волхову к Ладоге, где к нему присоединилась ладожская дружина.

Ярл Биргер находился в полном неведении о движении новгородской рати и решил дать отдых войску на южном берегу Невы, неподалеку от места впадения в нее реки Ижоры.

15 июля 1240 года «в шестом часу дня» русское войско внезапно напало на шведов. Согласно «Повести о житии...», Александр Ярославович лично ранил копьем в лицо ярла Биргера. Внезапность нападения и потеря командующего решили дело. Шведы стали отступать к кораблям.

В «Повести о житии...» описаны подвиги шестерых русских воинов. Первый из них, Гаврила Олексич, въехал на коне по сходням на шведское судно (шнеку) и стал рубить там врага. Шведы сбросили его с коня в воду, но он вышел из воды невредим и снова напал на врага. Второй, по имени Сбыслав Якунович, новгородец, много раз нападал на войско шведов и бился одним топором, не имея страха, и пали многие от его руки, и дивились силе и храбрости его. Третий, Яков, полочанин, был ловчим у князя. Он напал на полк с мечом, и похвалил его князь. Четвертый, Меша, новгородец, пеший со своей дружиной напал на корабли и утопил три корабля. Пятый, Сава, из младшей дружины, ворвался в златоверхий шатер ярла и подсек шатерный столб. Шестой, Ратмир, из слуг Александра, бился пешим одновременно с несколькими шведами, пал от множественных ран и скончался.

С наступлением темноты большая часть шведских судов ушла вниз по течению Невы, а часть была захвачена русскими. По приказу Александра два трофейных шнека загрузили телами убитых шведов, и их пустили по течению в море, и «потопиша в море», а остальных убитых врагов, «ископавши яму, вметавша их в ню без числа».

Потери русских оказались ничтожно малыми, всего 20 человек. Этот факт, а также отсутствие упоминаний о Невской битве в шведских хрониках, дали повод ряду русофобствующих историков свести битву до уровня малой стычки. По моему мнению, гибель 20 отборных ратников при внезапном нападении – не такая уж и малая потеря. Кроме того, в сражении на стороне русских должна была участвовать еще и ижора. После битвы православных русских и язычников ижоров хоронили в разных местах и по разным обрядам. Ижорцы сжигали тела своих соплеменников. Поэтому русские участники битвы вряд ли знали, сколько было убитых среди ижоры.

Другое дело, что число шведов, пришедших с Биргером, могло быть намного меньше, чем предполагали наши патриоты-историки. Их вполне могло быть около тысячи человек. Но, в любом случае, Невская битва стала шведам хорошим уроком.

Новгородцы встретили Александра и его дружину колокольным звоном. Однако не прошло и нескольких недель, как властолюбивый князь и беспокойные граждане вольного Новгорода рассорились. Александр Ярославович вместе с дружиной отправился восвояси в свой Переславль-Залесский.

Но время для «крамолы великой» и ссоры с князем Александром новгородцы выбрали явно неудачно. В том же 1240 году рыцари ордена Меченосцев под командованием вице-магистра Андреаса фон Вельвена начали большое наступление на Русь. Вместе с немцами шел известный нам перебежчик князь Ярослав Владимирович. Немцы взяли Изборск. Псковское войско вышло навстречу немцам, но было разбито. Погиб псковский воевода Гаврила Гориславович. Любопытно, что немецкие хронисты сделали из Гаврилы Гориславовича вначале Гернольта, а потом князя Ярополка, заставив его «жить после смерти» и сдать немцам Псков.

На самом деле немцы осаждали Псков около недели, а затем псковичи согласились на все требования врага и дали своих детей в заложники. В Псков вошел немецкий гарнизон.

Немцы не удовольствовались псковскими землями, а вместе с отрядами чухонцев напали на Новгородскую волость (Вотскую пятину). В Копорском погосте, в 16 км от Финского залива, рыцари построили мощную крепость. В 35 км от Новгорода немцы захватили городок Тесов.

В такой ситуации новгородцам снова потребовался князь со своей дружиной. К князю Ярославу Всеволодовичу срочно отправились послы просить дать Новгороду князя Александра. Однако Ярослав Всеволодович дал им другого своего сына Андрея (более младшего). Новгородцы подумали и отказались, им нужен был только Александр. В конце концов, Ярослав Всеволодович уступил и дал Александра, но на более жестких условиях.

В 1241 году Александр Ярославович приехал в Новгород. Для начала он припомнил горожанам старые обиды и повесил «многий крамольники». Затем Александр осадил крепость Копорье и взял ее. Часть пленных немцев князь отправил в Новгород, а часть отпустил (надо полагать, за хороший выкуп), зато перевешал всю чудь из копорского гарнизона. Однако от дальнейших действий против рыцарей Александр воздержался до прибытия на подмогу сильной владимирской дружины во главе со своим братом Андреем.

В 1242 году Александр и Андрей Ярославовичи взяли Псков. В ходе штурма погибли 70 рыцарей и множество кнехтов. Согласно Ливонской хронике, Александр приказал «замучить» в Пскове шесть рыцарей.

Из Пскова Александр двинулся во владения Ливонского ордена. Однако передовой отряд русских под командованием новгородца Домаша Твердиславовича попал в немецкую засаду и был разбит. Получив известие о гибели своего авангарда, князь Александр отвел войско на лед Чудского озера близ урочища Узмени у «Воронея камени».

На рассвете 5 апреля 1242 года немецко-чухонское войско построилось сомкнутой фалангой в виде клина, в Европе такой строй часто называли «железной свиньей». В вершине клина находились лучшие рыцари ордена. Немецкий клин пробил центр русского войска, отдельные ратники обратились в бегство. Однако русские нанесли сильные фланговые контрудары и взяли противника в клещи. Немцы начали отступление. Русские гнали их на протяжении примерно 8 км до противоположного Соболицкого берега. В ряде мест лед подломился под столпившимися немцами, и многие из них оказались в воде.

Новгородская («первая») летопись сообщает, что в сражении были убиты 400 рыцарей, а 50 рыцарей взяты в плен, чуди же побито «без числа». Западные историки, например, Джон Феннел , ставят под сомнение достоверность этой цифры в летописи, поскольку в объединенном ордене всего насчитывалось тогда чуть более 100 рыцарей. Ливонская хроника, написанная в последнем десятилетии XIII века, говорит, что в битве погибли только двадцать рыцарей и еще шестеро попали в плен. По нашему мнению, не следует забывать, что каждого рыцаря на воине сопровождали один-два десятка конных воинов в доспехах. Видимо, летописец под рыцарями подразумевал хорошо вооруженных конных воинов.

Стоит также отметить, что Суздальская летопись отводит главную роль в Ледовом побоище не Александру, а Андрею Ярославовичу и его дружине: «Великыи князь Ярославь посла сына своего Андреа в Новъгород Великыи в помочь Олександрови на немци и победита я за Плесковым (Псковом) на озере и полон мног плениша и възратися Андреи к отцу своему с честью».

Это сообщение стоит воспринять серьезно, поскольку впоследствии Андрей Ярославович показал себя смелым воином (он стал первым князем, поднявшим восстание против Орды). Да и Ярослав Вячеславович отправил с ним из Владимира не мужиков-лапотников, а отборных воинов – «кованую рать».

В целом, нет оснований оспаривать то, что боем руководил Александр, но объективный историк должен отдать должное и его незаслуженно забытому брату Андрею.

Когда Александр возвращался в Псков после победы, пленных рыцарей вели рядом с их конями. Весь Псков вышел навстречу своему избавителю, игумены и священники шли с крестами. В «Повести о житии...» говорится: «О псковичи! Если забудете это и отступите от рода великого князя Александра Ярославовича, то похожи будете на жидов, которых господь напитал в пустыне, а они забыли все благодеяния его. Если кто из самых дальних Александровых потомков приедет в печали жить к, вам во Псков и не примете его, не почтите, то назоветесь вторые жиды».

После этого славного похода Александр должен был ехать во Владимир проститься с отцом, отправлявшимся в Орду. В его отсутствие немцы прислали в Новгород с поклоном послов, которые говорили: «Что зашли мы мечом, Воть, Лугу, Псков, Летголу, от того от всего отступаемся. Сколько взяли людей ваших в плен, теми разменяемся: мы ваших пустим, а вы наших пустите».

Немцы отпустили также и заложников псковских. Мир был заключен на благоприятных для Пскова и Новгорода условиях.

В 1245 году Александр Невский отразил несколько набегов литвинов, напавших на Торжок и Бежецк. В 1247 году Александр и Андрей Ярославовичи порознь отправляются в Орду, вначале в Сарай, а затем в далекую Монголию в Каракорум. Там регентша Огуль-Гамиш, вдова великого хана Гуюка, отдала Андрею великокняжеский престол во Владимире, а Александру велела княжить в Киеве. По старшинству Владимир должен был достаться Александру, а не его младшему брату. О мотивах такого решения ханши уже долгие годы ломают головы историки. По одной версии, ханше не понравились дружеские отношения Александра с сарайским ханом, по другой, она вступила в связь с красавцем Андреем.

Зимой 1249-1250 годов Александр и Андрей вернулись на Русь. Александр не пожелал ехать в разоренный татарами Киев, а стал слоняться по северной Руси. Следующей зимой (1250-1251 гг.) Андрей Ярославович женился на дочери галицкого князя Даниила Романовича. Этот брак закрепил союз двух самых могущественных князей, контролировавших большую часть русских земель. Союз явно носил антитатарскую направленность.

В 1252 году обиженный Александр поехал на Дон, в ставку сына Батыя хана Сартака и донес на брата. Реакция Сартака была более чем оперативной. Он отправил на Русь два больших татарских войска. Одно из них, под началом Неврюя, пошло на Владимир против Андрея, а другое, под началом Куремши, – против Даниила Галицкого.

Даниилу удалось отбить нападение Куремши. Однако войско Андрея было разбито, и ему с молодой женой пришлось бежать в Швецию. Александр торжественно въехал во Владимир и сел на великокняжеский престол, добытый ему татарскими саблями. Летом 1252 года татары страшно опустошили северную Русь. Недаром летописец сравнивал «неврюеву рать» с батыевым нашествием.

Католическая церковь продолжала экспансию на русские земли. Крестовые походы чередовались с попытками обращения русских князей в католичество. Так, папа Иннокентий IV (правил в 1243-1254 гг.) послал во Владимир к Александру Ярославовичу двух легатов – Галду и Гемонта. Согласно «Повести о житии...», легаты заявили Александру: «Папа наш так сказал: „Слышал я, что ты князь достойный и славный и что земля твоя велика“», и предложили принять ему католичество.

Князь велел написать папе ответ: «От Адама до потопа, от потопа до разделения народов, от смешания народов до Авраама, от Авраама до прохода Израиля сквозь Красное море, от исхода сынов Израилевых до смерти Давида царя, от начала царствования Соломона до Августа царя, от власти Августа и до Христова рождества, от рождества Христова до страдания и воскресения Господня, от воскресения же его и до восшествия на небеса, от восшествия на небеса до царствования Константинова, от начала царствования Константинова до первого собора, от первого собора до седьмого – обо всем этом хорошо знаем, а от вас учение не приемлем».

Легатам пришлось возвратиться в Рим ни с чем.

Параллельно Иннокентий IV завязал отношения с Даниилом Галицким, владетелем южной Руси. Причем он предложил Даниилу не перемену веры, а некое подобие унии. Так, папа соглашался, чтобы русское духовенство совершало службу на заквашенных просфирах и т.д., а галицкому князю в качестве «морковки» папа предлагал королевскую корону. Даниил в принципе не возражал против слияния церквей и тем более против королевского титула. Однако вначале он требовал эффективной военной помощи против татар. «Рать татарская не перестает: как я могу принять венец, прежде чем ты подашь мне помощь?», – писал он папе.

В 1254 году, когда Даниил был в Кракове у князя Брлеслава, туда же явились и папские послы с короной, требуя свидания с Даниилом. Даниилу удалось избежать встречи с ними под тем предлогом, что не годится ему с ними видеться в чужой земле. На следующий год послы снова явились, и опять с короной и обещанием помощи. Даниил, не веря пустым обещаниям, не хотел и тут принимать корону, но его мать и польские князья уговорили его: «Прими только венец, а мы уже будем помогать тебе на поганых». В то же время папа проклинал тех, кто хулил православную веру, и обещал созвать собор для рассуждения об общем соединении церквей. В конце концов, Даниила уговорили, и он короновался в Дрогичине.

Реальной военной помощи с Запада король Даниил не получил и вскоре прервал всякие сношения с папским престолом, несмотря на упреки папы Александра IV. А королевский титул, полученный от папы, Даниил сохранил за собой и своим потомством.

Как уже говорилось, папство и рыцарство на Востоке совмещало убеждение с принуждением. В 1249 году шведский король Эрик созвал «и рыцарей, и тех, кто близки к рыцарскому званию, а также крестьян и вооруженных слуг», (то есть объявил тотальную мобилизацию для похода на тавастов (емь). Командовать войском король поручил своему зятю Биргеру, тому самому, помеченному копьем Александра Невского. Несколько десятков шведских кораблей пересекли Ботнический залив и высадили в Финляндии большое войско. Естественно, тавасты не стали в открытом бою противостоять численно превосходящему и лучше вооруженному шведскому войску. Шведы учинили кровавую бойню. «Всякому, кто подчинился им, становился христианином и принимал крещение, они оставляли жизнь и добро и позволяли жить мирно, а тех язычников, которые этого не хотели, предавали смерти. Христиане построили там крепость и посадили своих людей. Эта крепость называется Тавастаборг – беда от нее язычникам!... Ту сторону, которая была вся крещена, русский князь, как я думаю, потерял» .

Где находилась крепость Тавастаборг (другое название Тавастгус), давно спорят финские историки. Некоторые считают, что это по сей день существующий средневековый каменный замок в городе Хяменлинна .

Однако Хяменлинна не очень похож на «детинец», описанный в летописи. Судя по летописи, «детинец» стоял на высокой и крутой горе в то время как замок в Хяменлинне стоит на небольшой возвышенности, всего на несколько метров возвышающейся над уровнем окружающей местности. К летописному описанию более подходит городище Хакойстенлинна, расположенное в той же части земли еми, в местности Янаккала. Городище это находится на крутом и высоком скалистом неприступном холме. Отметим, что «Хроника Эрика» признает, что, во-первых, тавасты до шведского вторжения были русскими, точнее, новгородскими подданными, а, во-вторых, русские не пытались силой навязывать тавастам (еми) христианство, и они в подавляющем большинстве оставались язычниками.

Вслед за тавастами шведам удалось покорить племена сумь, жившие на юго-западе Финляндии. В 1256 году шведы, датчане и крещенные финны предприняли поход в Северную Эстляндию, где начали восстанавливать крепость Нарву на правом берегу реки. Эту крепость основал в 1223 году датский король Вальдемаром II, но позже ее разрушили новгородцы.

Новгородцы в 1256 году не имели князя, поэтому им пришлось послать гонцов во Владимир за Александром Невским. Зимой 1256-1257 годов Александр с дружиной прибыл в Новгород, Собрав новгородские войска, Александр отправился в поход. Как говорит летописец, в войске никто не знал, куда идет князь. Александр выбил шведов и компанию из Копорья, но далее двинулся не на чудь, как думало все войско и неприятель, а на емь, то есть не в Эстляндию, а в Центральную Финляндию. Как гласит летопись: «и бысть зол путь, акы же не видали ни дни, ни ночи». Да, дни зимой в Центральной Финляндии крайне коротки. Несмотря на это, русские побили и шведов, и подвластных им тавастов, а затем с большой добычей и полоном вернулись домой. Крепость Тавастаборг взята не была, но этот поход Александра надолго отбил у шведов охоту совершать набеги на новгородские земли.

После мира 1242 года Ливонские рыцари десять лет не беспокоили Русь. Лишь в 1253 году, ободренные удачными войнами с Литвой, они нарушили договор, пришли под Псков и сожгли посад, но, по словам летописца, сами понесли большие потери от псковичей. Видимо, осада крепости длилась до тех пор, пока на выручку псковичам не пришел новгородский полк. Тогда немцы испугались, сняли осаду и ушли.

Новгородцы не удовлетворились освобождением Пскова, а двинулись в Ливонию. К новгородцам присоединились их верные союзники карелы. Как писал летописец, новгородцы «положили пусту немецкую волость (то есть Ливонию), карели также ей много зла наделали». Псковичи разбили какой-то орденский «полк». В итоге рыцари «послали во Псков и в Новгород просить мира на всей воле новгородской и псковской».

В 1262 году князь Ярослав Ярославович (брат Александра Невского) и его сын Дмитрий Ярославович решили вернуть «свою отчину город Юрьев» (Дерпт). Они заключили союз с литовским князем Миндовгом и жмудским князем Тройнатом. Однако ливонцев спасла асинхронность действий русских и их союзников. Князь Миндовг осадил крепость Венден (Кесь), но тщетно дожидался русских, и, не дождавшись, снял осаду, удовлетворившись лишь опустошением окрестных земель. Когда ушла литва, явились русские полки и осадили Юрьев. Немцы к этому времени сильно укрепили город. Летописец писал: «был город Юрьев тверд, в три стены, и множество людей в нем всяких, и оборону себе пристроили на городе крепкую». Русские взяли приступом посад, разграбили его и сожгли, захватили много пленных, но крепость взять не смогли и ушли назад. Ливонский же хронист утверждает, что русские ушли от Юрьева, узнав о приближении магистра Вергера фон Брейтгаузена, что магистр, преследуя русских, вторгся в их владения, опустошил их, но заболел и вынужден был возвратиться.

Это были последние при жизни Александра Невского боевые действия русских на севере Руси. 14 ноября 1263 года князь Александр Ярославович умер в Городце на Волге по пути из Орды во Владимир. 23 ноября он был похоронен в монастыре Рождества Богородицы во Владимире. Митрополит Кирилл сказал над его гробом: «Дети мои милые! Знайте, что зашло солнце земли Русской», и все люди закричали в ответ: «Уже погибаем!». Тут следует отметить, что митрополит Кирилл был старым сподвижником и другом Александра Невского. Большинство же князей и простого люда в конце XIII – начале XIV века смотрели на Александра как на обыкновенного князя, пусть более удачливого, чем другие.

После смерти Александра его четыре сына длительное время правили северной Русью, хотя и сражались друг с другом. Младший его сын, Даниил, в 1277 году стал первым московским удельным князем. До этого Москва была столь мелким городком, что не имела своего князя. Внук Александра Невского, Иван Данилович Калита, стал «собирателем русских земель» вокруг Москвы. Естественно, что московские князья были крайне заинтересованы в возвеличивании своего предка. Особо понадобилась поддержка прапрадеда Александра внуку Калиты Дмитрию Донскому накануне Куликовской битвы. А как известно, чудо всегда происходит, когда есть социальный заказ на него. И тут в одну прекрасную ночь иноку владимирского Богородицкого монастыря привиделся князь Александр Ярославович. Монахи разрыли его могилу и обнаружили там нетленные мощи. Князя Александра Ярославовича немедленно канонизировали и ввели в пантеон московских святых.

В общерусский пантеон Александр Невский был введен лишь в 1547 году. Читатель помнит, что это был год венчания на царство-Ивана IV (еще не Грозного). Тут тоже понадобились знаменитые и желательно святые предки. В дальнейшем легко заметить, что всплески популярности Александра Невского каждый раз совпадали по времени с очередными конфликтами со шведами и немцами, например, в начале XVIII века в ходе Северной войны, в конце 30-х годов XX века при обострении отношений с гитлеровской Германией.

Современные историки (я уж не говорю о писателях) склонны осовременивать Александра Невского, приписывая ему несвойственные черты и поступки. Он же был обычным человеком XIII века, умным и очень жестоким правителем и, безусловно, талантливым полководцем, но не настолько, чтобы две его победы закрывали нам целый век собственной истории.

Проордынские симпатии Александра Невского – вопрос крайне спорный. Как говорится, история не имеет сослагательного наклонения, поэтому бессмысленно гадать, что было бы, если бы Александр в 1252 году не поехал к хану Сартаку, а поддержал своего брата Андрея и князя Даниила Галицкого.

В то же время антизападная направленность политики Александра вполне понятна и оправдана. Орды Батыя и Неврюя принесли неисчислимые жертвы русскому народу. Но ханы Золотой Орды не стремились к уничтожению Руси. Ханам нужны были верные вассалы и их дружины, а главное – деньги. Поэтому ханы не только не разрушали властные структуры русских княжеств и православную церковь, а наоборот, пытались использовать их в своих целях.

В отличие от татар, рыцари-крестоносцы и римские папы преследовали совсем иные цели. Русское государство и даже удельные княжества были им ни к чему. Им требовались рабы-славяне, которые безропотно трудились бы на своих европейских господ и платили десятину римскому папе. Поражение в борьбе с крестоносцами грозило русским княжествам полным уничтожением, гибельно православной церкви, русской культуры и русского языка. Русь ждала в этом случае судьба Великой Моравии и Пруссии, от которых «носители просвещения и веры христовой» не оставили и следа.

Из книги История Российского государства в стихах автора Куковякин Юрий Алексеевич

Глава XX Татарские полчища на юге. Победы Александра Невского на севере Разбитая Россия вся в трауре была Единство свое, силу никак не сберегла. Князь Ярослав стал править восточною землей, Не рад был восхождению на тот престол Большой. Недолго изливался он чувствами в

Из книги Русь и Орда автора Широкорад Александр Борисович

Глава 7 Как родственники Александра Невского на Русь татар наводили Русские и советские историки превозносят заслуги Александра Невского. Так, С.М. Соловьев пишет, что «по смерти Невского… кончилось первое, самое тяжелое двадцатилетие татарского ига». А вот английский

автора Соловьев Сергей Михайлович

ГЛАВА ТРЕТЬЯ ОТ БАТЫЕВА НАШЕСТВИЯ ДО БОРЬБЫ МЕЖДУ СЫНОВЬЯМИ АЛЕКСАНДРА НЕВСКОГО (1240–1276) Ярослав Всеволодович на севере. – Его поездки к татарам и смерть. – Войны с Литвою, шведами и ливонскими рыцарями. – Деятельность Александра Ярославича Невского. – Михаил

Из книги Том 3. От конца правления Мстислава Торопецкого до княжения Димитрия Иоанновича Донского, 1228-1389 гг. автора Соловьев Сергей Михайлович

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ БОРЬБА МЕЖДУ СЫНОВЬЯМИ АЛЕКСАНДРА НЕВСКОГО (1276–1304) Исчезновение прежних понятий о праве старшинства. – Великий князь Димитрий Александрович переяславский стремится к усилению. – Восстание против него младшего брата, Андрея городецкого, с помощию

Из книги История Древней Греции автора Хаммонд Николас

Глава 5 Восточные походы Александра (330–323)

Из книги 100 великих наград автора Ионина Надежда

Орден Александра Невского Летом 1724 года состоялось перенесение мощей благоверного князя Александра Невского из Владимира в Александро-Невскую лавру Санкт-Петербурга. Тогда же Петр I намеревался учредить и орден в честь святого «небесного предстателя за невские земли»

ОРДЕН АЛЕКСАНДРА НЕВСКОГО Летом 1724 года состоялось перенесение мощей благоверного князя Александра Невского из Владимира в Александро-Невскую лавру Санкт-Петербурга. Тогда же Петр I намеревался учредить и орден в честь святого «небесного предстателя за невские земли»

Из книги Мосты Санкт-Петербурга автора Антонов Борис Иванович

Мост Александра Невского Мост Александра НевскогоСоединяет трапециевидную площадь правого берега Невы на оси Заневского проспекта с площадью Александра Невского. Назван в память о небесном покровителе Петербурга Святом Благоверном князе Александре Невском. Открыт к

Из книги Ледовое побоище автора Щербаков Александр

Армия Александра Невского 1. Князь. Защитное вооружение включает в себя западноевропейского типа длиннорукавную кольчугу с капюшоном, одетую на стёганый поддоспешник. На кольчугу надет чешуйчатый доспех, включающий в себя кирасу типа пончо, соединённую на боках и

Из книги Русско-ливонская война 1240-1242 годов автора Шкрабо Д

"Житие александра невского" Житие было написано во Владимире-на-Клязьме младшим современником Александра Невского. Его содержание не зависимо от новгородских летописей. Согласно одной точке зрения, 1-й вид первой редакции Жития датируется 1280-ми годами; согласно другой,

Из книги Российская история в лицах автора Фортунатов Владимир Валентинович

2.1.2. Выбор Александра Невского Александр Ярославович большую часть своего детства и юности провел в Северном Переяславле. Принято считать, что он родился 30 мая 1220 г. Его отцом был Ярослав II Всеволодович, сын Всеволода III Большое Гнездо. Ярослав первым поехал на поклон к

Из книги Александр Невский - Великий князь автора Хитров М И

Имя Александра Невского… Имя Александра Невского - одно из самых славных в истории нашей страны. И не только славных, но что, пожалуй, еще значительнее,- одно из самых светлых и любимых русским народом. Героев наша история дала немало, но почти никого из них не вспоминают

Из книги Мифы и загадки нашей истории автора Малышев Владимир

Рака Александра Невского 9 мая 1922 года «согласно предписанию райкома» в Александро-Невскую Лавру явились «товарищи Урбанович и Наумов с инструментами для участия во вскрытии мощей». По приказу партийного главаря Петрограда Зиновьева они должны были вынуть мощи

Из книги Князья Рюриковичи (краткие биографии) автора Творогов Олег Викторович

ПОТОМКИ АЛЕКСАНДРА НЕВСКОГО Хотя годы нашествия Батыя остались позади, мирная жизнь далеко еще не вернулась на разоренную русскую землю. По подсчетам историка В. В. Каргалова, за последнюю четверть XIII в. татары совершили не менее пятнадцати значительных походов на Русь.

В 1238‑1240 годах Русь подверглась страшному нашествию татар. Русско‑татарские отношения выходят за рамки нашей работы, поэтому мы лишь вкратце помянем их.

Русские княжества попали под власть Золотой Орды. При этом дань Орде стали платить не только княжества центральной и южной Руси, но и северные земли, куда татары не дошли. Фактически Русь вошла в состав этого государства. Другой вопрос, что Золотая Орда представляла собой раннефеодальное государство с очень слабыми политическими, административными и экономическими связями. Русские князья платили Орде дань, ездили к хану судиться между собой, посылали свои дружины на помощь татарскому войску и, в свою очередь, требовали татарские рати для защиты от врагов, например, от литвинов. На русских монетах указывалось имя правящего татарского хана. За его здравие по всей Руси попы возносили молитвы. Для XIII‑XIV веков это были обычные отношения феодала к своему сюзерену. В тот период многие графы во Франции имели больше суверенитета по отношению к своему королю, чем русские князья – к хану. Такое положение сохранялось до середины XIV века.

Нашествие Батыя в 1240 году на Русь, Польшу, Чехию, Венгрию, Сербию и Болгарию давало Риму прекрасный повод усилить свое влияние путем организации большого крестового похода против татар. Разговоры об этом велись в папском окружении. Но увы, на практике они привели к продолжению крестовых походов XII века против литовских и финских племен, а главное, против Руси. Таким образом, Рим направил основной удар по христианским княжествам, больше всех пострадавшим от Батыева нашествия.

В начале XIII века шла война между готским и шведским владетельными домами. В середине 20‑х годов XIII века эта борьба закончилась усилением властных кругов феодалов, между которыми первое место занимал род Фолькунгов, наследственно владевший достоинством ярла. Могущественный представитель этого рода Биргер, побуждаемый папскими посланиями, предпринял в 1249 году крестовый поход против Руси.

Достоверные данные о силе шведского войска отсутствуют, хотя в трудах наших историков периодически всплывают неведомо откуда появившиеся числа. Так, И.А. Заичкин и И.Н. Почкаевпишут о пятитысячном войске и 100 кораблях ярла Биргера.

С 1236 года в Новгороде княжил, а точнее, служил князем (т.е. предводителем войска) молодой Александр Невский, сын Ярослава Всеволодовича. Вообще говоря, словосочетание Александр Невский впервые появилось в летописи XV века. Даже в «Повести о житии и о храбрости благоверного и великого князя Александра», созданной спустя 40 лет после описываемых событий, Александр ни разу не назван Невским. Но поскольку наш читатель привык к этому словосочетанию, мы и далее будем называть князя Александра Ярославовича Невским.

Согласно «Повести о житии и о храбрости благоверного и великого князя Александра» Биргер, прибыв с войском в устье Невы, отправил в Новгород своих послов заявить князю: «Аще можещи противитися мне, то се есмь уже зде, пленяя землю твою». Однако данное послание скорее всего интерполяция составителя «Повести о житии...», поскольку внезапность нападения зачастую была решающим фактором в сражениях на севере.

На самом деле шведов заметила новгородская «морская охрана». Эту функцию выполняло ижорское племя во главе со своим старейшиной Пелугием. По версии «Повести о житии...» Пелугий якобы был уже православным и имел христианское имя Филипп, а все остальное его племя оставалось в язычестве. Морская стража ижорцев обнаружила шведов еще в Финском заливе и быстро сообщила о них в Новгород. Наверняка существовала система оперативной связи от устья Невы в Новгород, иначе само существование морской стражи становится бессмысленным. Возможно, это были сигнальные огни на курганах; возможно – конная эстафета; но, в любом случае, система оповещения работала быстро.

В дальнейшем морская стража вела скрытое наблюдение за шведскими кораблями, вошедшими в Неву. В «Повести о житии...» это описано следующим образом: "Стоял он (Пелугий) на берегу моря, наблюдая за обоими путями, и провел всю ночь без сна. Когда же начало всходить солнце, он услышал шум сильный на море и увидел один насад, плывущий по морю, и стоящих посреди насада святых мучеников Бориса и Глеба в красных одеждах, держащих руки на плечах друг друга. Гребцы же сидели, словно мглою одетые. Произнес Борис: «Брат Глеб, вели грести, да поможем сроднику своему князю Александру». Увидев такое видение и услышав эти слова мучеников, Пелугий стоял, трепетен, пока насад не скрылся с глаз его".

Князь Александр, которому было около 20 лет, быстро собрал дружину и двинулся на ладьях по Волхову к Ладоге, где к нему присоединилась ладожская дружина.

Ярл Биргер находился в полном неведении о движении новгородской рати и решил дать отдых войску на южном берегу Невы, неподалеку от места впадения в нее реки Ижоры.

15 июля 1240 года «в шестом часу дня»русское войско внезапно напало на шведов. Согласно «Повести о житии...», Александр Ярославович лично ранил копьем в лицо ярла Биргера. Внезапность нападения и потеря командующего решили дело. Шведы стали отступать к кораблям.

В «Повести о житии...» описаны подвиги шестерых русских воинов. Первый из них, Гаврила Олексич, въехал на коне по сходням на шведское судно (шнеку) и стал рубить там врага. Шведы сбросили его с коня в воду, но он вышел из воды невредим и снова напал на врага. Второй, по имени Сбыслав Якунович, новгородец, много раз нападал на войско шведов и бился одним топором, не имея страха, и пали многие от его руки, и дивились силе и храбрости его. Третий, Яков, полочанин, был ловчим у князя. Он напал на полк с мечом, и похвалил его князь. Четвертый, Меша, новгородец, пеший со своей дружиной напал на корабли и утопил три корабля. Пятый, Сава, из младшей дружины, ворвался в златоверхий шатер ярла и подсек шатерный столб. Шестой, Ратмир, из слуг Александра, бился пешим одновременно с несколькими шведами, пал от множественных ран и скончался.

С наступлением темноты большая часть шведских судов ушла вниз по течению Невы, а часть была захвачена русскими. По приказу Александра два трофейных шнека загрузили телами убитых шведов, и их пустили по течению в море, и «потопиша в море», а остальных убитых врагов, «ископавши яму, вметавша их в ню без числа».

Потери русских оказались ничтожно малыми, всего 20 человек. Этот факт, а также отсутствие упоминаний о Невской битве в шведских хрониках, дали повод ряду русофобствующих историков свести битву до уровня малой стычки. По моему мнению, гибель 20 отборных ратников при внезапном нападении – не такая уж и малая потеря. Кроме того, в сражении на стороне русских должна была участвовать еще и ижора. После битвы православных русских и язычников ижоров хоронили в разных местах и по разным обрядам. Ижорцы сжигали тела своих соплеменников. Поэтому русские участники битвы вряд ли знали, сколько было убитых среди ижоры.

Другое дело, что число шведов, пришедших с Биргером, могло быть намного меньше, чем предполагали наши патриоты‑историки. Их вполне могло быть около тысячи человек. Но, в любом случае, Невская битва стала шведам хорошим уроком.

Новгородцы встретили Александра и его дружину колокольным звоном. Однако не прошло и нескольких недель, как властолюбивый князь и беспокойные граждане вольного Новгорода рассорились. Александр Ярославович вместе с дружиной отправился восвояси в свой Переславль‑Залесский.

Но время для «крамолы великой» и ссоры с князем Александром новгородцы выбрали явно неудачно. В том же 1240 году рыцари ордена Меченосцев под командованием вице‑магистра Андреаса фон Вельвена начали большое наступление на Русь. Вместе с немцами шел известный нам перебежчик князь Ярослав Владимирович. Немцывзяли Изборск. Псковское войско вышло навстречу немцам, но было разбито. Погиб псковский воевода Гаврила Гориславович. Любопытно, что немецкие хронисты сделали из Гаврилы Гориславовича вначале Гернольта, а потом князя Ярополка, заставив его «жить после смерти» и сдать немцам Псков.

На самом деле немцы осаждали Псков около недели, а затем псковичи согласились на все требования врага и дали своих детей в заложники. В Псков вошел немецкий гарнизон.

Немцы не удовольствовались псковскими землями, а вместе с отрядами чухонцев напали на Новгородскую волость (Вотскую пятину). В Копорском погосте, в 16 км от Финского залива, рыцари построили мощную крепость. В 35 км от Новгорода немцы захватили городок Тесов.

В такой ситуации новгородцам снова потребовался князь со своей дружиной. К князю Ярославу Всеволодовичу срочно отправились послы просить дать Новгороду князя Александра. Однако Ярослав Всеволодович дал им другого своего сына Андрея (более младшего). Новгородцы подумали и отказались, им нужен был только Александр. В конце концов, Ярослав Всеволодович уступил и дал Александра, но на более жестких условиях.

В 1241 году Александр Ярославович приехал в Новгород. Для начала он припомнил горожанам старые обиды и повесил «многий крамольники». Затем Александр осадил крепость Копорьеи взял ее. Часть пленных немцев князь отправил в Новгород, а часть отпустил (надо полагать, за хороший выкуп), зато перевешал всю чудь из копорского гарнизона. Однако от дальнейших действий против рыцарей Александр воздержался до прибытия на подмогу сильной владимирской дружины во главе со своим братом Андреем.

В 1242 году Александр и Андрей Ярославовичи взяли Псков. В ходе штурма погибли 70 рыцарей и множество кнехтов. Согласно Ливонской хронике, Александр приказал «замучить» в Пскове шесть рыцарей.

Из Пскова Александр двинулся во владения Ливонского ордена. Однако передовой отряд русских под командованием новгородца Домаша Твердиславовича попал в немецкую засаду и был разбит. Получив известие о гибели своего авангарда, князь Александр отвел войско на лед Чудского озера близ урочища Узмени у «Воронея камени».

На рассвете 5 апреля 1242 года немецко‑чухонское войско построилось сомкнутой фалангой в виде клина, в Европе такой строй часто называли «железной свиньей». В вершине клина находились лучшие рыцари ордена. Немецкий клин пробил центр русского войска, отдельные ратники обратились в бегство. Однако русские нанесли сильные фланговые контрудары и взяли противника в клещи. Немцы начали отступление. Русские гнали их на протяжении примерно 8 км до противоположного Соболицкого берега. В ряде мест лед подломился под столпившимися немцами, и многие из них оказались в воде.

Новгородская («первая») летопись сообщает, что в сражении были убиты 400 рыцарей, а 50 рыцарей взяты в плен, чуди же побито «без числа». Западные историки, например, Джон Феннел, ставят под сомнение достоверность этой цифры в летописи, поскольку в объединенном ордене всего насчитывалось тогда чуть более 100 рыцарей. Ливонская хроника, написанная в последнем десятилетии XIII века, говорит, что в битве погибли только двадцать рыцарей и еще шестеро попали в плен. По нашему мнению, не следует забывать, что каждого рыцаря на воине сопровождали один‑два десятка конных воинов в доспехах. Видимо, летописец под рыцарями подразумевал хорошо вооруженных конных воинов.

Стоит также отметить, что Суздальская летопись отводит главную роль в Ледовом побоище не Александру, а Андрею Ярославовичу и его дружине: «Великыи князь Ярославь посла сына своего Андреа в Новъгород Великыи в помочь Олександрови на немци и победита я за Плесковым (Псковом) на озере и полон мног плениша и възратися Андреи к отцу своему с честью».

Это сообщение стоит воспринять серьезно, поскольку впоследствии Андрей Ярославович показал себя смелым воином (он стал первым князем, поднявшим восстание против Орды). Да и Ярослав Вячеславович отправил с ним из Владимира не мужиков‑лапотников, а отборных воинов – «кованую рать».

В целом, нет оснований оспаривать то, что боем руководил Александр, но объективный историк должен отдать должное и его незаслуженно забытому брату Андрею.

Когда Александр возвращался в Псков после победы, пленных рыцарей вели рядом с их конями. Весь Псков вышел навстречу своему избавителю, игумены и священники шли с крестами. В «Повести о житии...» говорится: «О псковичи! Если забудете это и отступите от рода великого князя Александра Ярославовича, то похожи будете на жидов, которых господь напитал в пустыне, а они забыли все благодеяния его. Если кто из самых дальних Александровых потомков приедет в печали жить к, вам во Псков и не примете его, не почтите, то назоветесь вторые жиды».

После этого славного похода Александр должен был ехать во Владимир проститься с отцом, отправлявшимся в Орду. В его отсутствие немцы прислали в Новгород с поклоном послов, которые говорили: «Что зашли мы мечом, Воть, Лугу, Псков, Летголу, от того от всего отступаемся. Сколько взяли людей ваших в плен, теми разменяемся: мы ваших пустим, а вы наших пустите».

Немцы отпустили также и заложников псковских. Мир был заключен на благоприятных для Пскова и Новгорода условиях.

В 1245 году Александр Невский отразил несколько набегов литвинов, напавших на Торжок и Бежецк. В 1247 году Александр и Андрей Ярославовичи порознь отправляются в Орду, вначале в Сарай, а затем в далекую Монголию в Каракорум. Там регентша Огуль‑Гамиш, вдова великого хана Гуюка, отдала Андрею великокняжеский престол во Владимире, а Александру велела княжить в Киеве. По старшинству Владимир должен был достаться Александру, а не его младшему брату. О мотивах такого решения ханши уже долгие годы ломают головы историки. По одной версии, ханше не понравились дружеские отношения Александра с сарайским ханом, по другой, она вступила в связь с красавцем Андреем.

Зимой 1249‑1250 годов Александр и Андрей вернулись на Русь. Александр не пожелал ехать в разоренный татарами Киев, а стал слоняться по северной Руси. Следующей зимой (1250‑1251 гг.) Андрей Ярославович женился на дочери галицкого князя Даниила Романовича. Этот брак закрепил союз двух самых могущественных князей, контролировавших большую часть русских земель. Союз явно носил антитатарскую направленность.

В 1252 году обиженный Александр поехал на Дон, в ставку сына Батыя хана Сартака и донес на брата. Реакция Сартака была более чем оперативной. Он отправил на Русь два больших татарских войска. Одно из них, под началом Неврюя, пошло на Владимир против Андрея, а другое, под началом Куремши, – против Даниила Галицкого.

Даниилу удалось отбить нападение Куремши. Однако войско Андрея было разбито, и ему с молодой женой пришлось бежать в Швецию. Александр торжественно въехал во Владимир и сел на великокняжеский престол, добытый ему татарскими саблями. Летом 1252 года татары страшно опустошили северную Русь. Недаром летописец сравнивал «неврюеву рать» с батыевым нашествием.

Католическая церковь продолжала экспансию на русские земли. Крестовые походы чередовались с попытками обращения русских князей в католичество. Так, папа Иннокентий IV (правил в 1243‑1254 гг.) послал во Владимир к Александру Ярославовичу двух легатов – Галду и Гемонта. Согласно «Повести о житии...», легаты заявили Александру: «Папа наш так сказал: „Слышал я, что ты князь достойный и славный и что земля твоя велика“», и предложили принять ему католичество.

Князь велел написать папе ответ: «От Адама до потопа, от потопа до разделения народов, от смешания народов до Авраама, от Авраама до прохода Израиля сквозь Красное море, от исхода сынов Израилевых до смерти Давида царя, от начала царствования Соломона до Августа царя, от власти Августа и до Христова рождества, от рождества Христова до страдания и воскресения Господня, от воскресения же его и до восшествия на небеса, от восшествия на небеса до царствования Константинова, от начала царствования Константинова до первого собора, от первого собора до седьмого – обо всем этом хорошо знаем, а от вас учение не приемлем».

Легатам пришлось возвратиться в Рим ни с чем.

Параллельно Иннокентий IV завязал отношения с Даниилом Галицким, владетелем южной Руси. Причем он предложил Даниилу не перемену веры, а некое подобие унии. Так, папа соглашался, чтобы русское духовенство совершало службу на заквашенных просфирах и т.д., а галицкому князю в качестве «морковки» папа предлагал королевскую корону. Даниил в принципе не возражал против слияния церквей и тем более против королевского титула. Однако вначале он требовал эффективной военной помощи против татар. «Рать татарская не перестает: как я могу принять венец, прежде чем ты подашь мне помощь?», – писал он папе.

В 1254 году, когда Даниил был в Кракове у князя Брлеслава, туда же явились и папские послы с короной, требуя свидания с Даниилом. Даниилу удалось избежать встречи с ними под тем предлогом, что не годится ему с ними видеться в чужой земле. На следующий год послы снова явились, и опять с короной и обещанием помощи. Даниил, не веря пустым обещаниям, не хотел и тут принимать корону, но его мать и польские князья уговорили его: «Прими только венец, а мы уже будем помогать тебе на поганых». В то же время папа проклинал тех, кто хулил православную веру, и обещал созвать собор для рассуждения об общем соединении церквей. В конце концов, Даниила уговорили, и он короновался в Дрогичине.

Реальной военной помощи с Запада король Даниил не получил и вскоре прервал всякие сношения с папским престолом, несмотря на упреки папы Александра IV. А королевский титул, полученный от папы, Даниил сохранил за собой и своим потомством.

Как уже говорилось, папство и рыцарство на Востоке совмещало убеждение с принуждением. В 1249 году шведский король Эрик созвал «и рыцарей, и тех, кто близки к рыцарскому званию, а также крестьян и вооруженных слуг», (то есть объявил тотальную мобилизацию для похода на тавастов (емь). Командовать войском король поручил своему зятю Биргеру, тому самому, помеченному копьем Александра Невского. Несколько десятков шведских кораблей пересекли Ботнический залив и высадили в Финляндии большое войско. Естественно, тавасты не стали в открытом бою противостоять численно превосходящему и лучше вооруженному шведскому войску. Шведы учинили кровавую бойню. «Всякому, кто подчинился им, становился христианином и принимал крещение, они оставляли жизнь и добро и позволяли жить мирно, а тех язычников, которые этого не хотели, предавали смерти. Христиане построили там крепость и посадили своих людей. Эта крепость называется Тавастаборг – беда от нее язычникам!... Ту сторону, которая была вся крещена, русский князь, как я думаю, потерял».

Где находилась крепость Тавастаборг (другое название Тавастгус), давно спорят финские историки. Некоторые считают, что это по сей день существующий средневековый каменный замок в городе Хяменлинна.

Однако Хяменлинна не очень похож на «детинец», описанный в летописи. Судя по летописи, «детинец» стоял на высокой и крутой горев то время как замок в Хяменлинне стоит на небольшой возвышенности, всего на несколько метров возвышающейся над уровнем окружающей местности. К летописному описанию более подходит городище Хакойстенлинна, расположенное в той же части земли еми, в местности Янаккала. Городище это находится на крутом и высоком скалистом неприступном холме. Отметим, что «Хроника Эрика» признает, что, во‑первых, тавасты до шведского вторжения были русскими, точнее, новгородскими подданными, а, во‑вторых, русские не пытались силой навязывать тавастам (еми) христианство, и они в подавляющем большинстве оставались язычниками.

Вслед за тавастами шведам удалось покорить племена сумь, жившие на юго‑западе Финляндии. В 1256 году шведы, датчане и крещенные финны предприняли поход в Северную Эстляндию, где начали восстанавливать крепость Нарву на правом берегу реки. Эту крепость основал в 1223 году датский король Вальдемаром II, но позже ее разрушили новгородцы.

Новгородцы в 1256 году не имели князя, поэтому им пришлось послать гонцов во Владимир за Александром Невским. Зимой 1256‑1257 годов Александр с дружиной прибыл в Новгород, Собрав новгородские войска, Александр отправился в поход. Как говорит летописец, в войске никто не знал, куда идет князь. Александр выбил шведов и компанию из Копорья, но далее двинулся не на чудь, как думало все войско и неприятель, а на емь, то есть не в Эстляндию, а в Центральную Финляндию. Как гласит летопись: «и бысть зол путь, акы же не видали ни дни, ни ночи». Да, дни зимой в Центральной Финляндии крайне коротки. Несмотря на это, русские побили и шведов, и подвластных им тавастов, а затем с большой добычей и полоном вернулись домой. Крепость Тавастаборг взята не была, но этот поход Александра надолго отбил у шведов охоту совершать набеги на новгородские земли.

После мира 1242 года Ливонские рыцари десять лет не беспокоили Русь. Лишь в 1253 году, ободренные удачными войнами с Литвой, они нарушили договор, пришли под Псков и сожгли посад, но, по словам летописца, сами понесли большие потери от псковичей. Видимо, осада крепости длилась до тех пор, пока на выручку псковичам не пришел новгородский полк. Тогда немцы испугались, сняли осаду и ушли.

Новгородцы не удовлетворились освобождением Пскова, а двинулись в Ливонию. К новгородцам присоединились их верные союзники карелы. Как писал летописец, новгородцы «положили пусту немецкую волость (то есть Ливонию), карели также ей много зла наделали». Псковичи разбили какой‑то орденский «полк». В итоге рыцари «послали во Псков и в Новгород просить мира на всей воле новгородской и псковской».

В 1262 году князь Ярослав Ярославович (брат Александра Невского) и его сын Дмитрий Ярославович решили вернуть «свою отчину город Юрьев» (Дерпт). Они заключили союз с литовским князем Миндовгом и жмудским князем Тройнатом. Однако ливонцев спасла асинхронность действий русских и их союзников. Князь Миндовг осадил крепость Венден (Кесь), но тщетно дожидался русских, и, не дождавшись, снял осаду, удовлетворившись лишь опустошением окрестных земель. Когда ушла литва, явились русские полки и осадили Юрьев. Немцы к этому времени сильно укрепили город. Летописец писал: «был город Юрьев тверд, в три стены, и множество людей в нем всяких, и оборону себе пристроили на городе крепкую». Русские взяли приступом посад, разграбили его и сожгли, захватили много пленных, но крепость взять не смогли и ушли назад. Ливонский же хронист утверждает, что русские ушли от Юрьева, узнав о приближении магистра Вергера фон Брейтгаузена, что магистр, преследуя русских, вторгся в их владения, опустошил их, но заболел и вынужден был возвратиться.

Это были последние при жизни Александра Невского боевые действия русских на севере Руси. 14 ноября 1263 года князь Александр Ярославович умер в Городце на Волге по пути из Орды во Владимир. 23 ноября он был похоронен в монастыре Рождества Богородицы во Владимире. Митрополит Кирилл сказал над его гробом: «Дети мои милые! Знайте, что зашло солнце земли Русской», и все люди закричали в ответ: «Уже погибаем!». Тут следует отметить, что митрополит Кирилл был старым сподвижником и другом Александра Невского. Большинство же князей и простого люда в конце XIII – начале XIV века смотрели на Александра как на обыкновенного князя, пусть более удачливого, чем другие.

После смерти Александра его четыре сына длительное время правили северной Русью, хотя и сражались друг с другом. Младший его сын, Даниил, в 1277 году стал первым московским удельным князем. До этого Москва была столь мелким городком, что не имела своего князя. Внук Александра Невского, Иван Данилович Калита, стал «собирателем русских земель» вокруг Москвы. Естественно, что московские князья были крайне заинтересованы в возвеличивании своего предка. Особо понадобилась поддержка прапрадеда Александра внуку Калиты Дмитрию Донскому накануне Куликовской битвы. А как известно, чудо всегда происходит, когда есть социальный заказ на него. И тут в одну прекрасную ночь иноку владимирского Богородицкого монастыря привиделся князь Александр Ярославович. Монахи разрыли его могилу и обнаружили там нетленные мощи. Князя Александра Ярославовича немедленно канонизировали и ввели в пантеон московских святых.

В общерусский пантеон Александр Невский был введен лишь в 1547 году. Читатель помнит, что это был год венчания на царство‑Ивана IV (еще не Грозного). Тут тоже понадобились знаменитые и желательно святые предки. В дальнейшем легко заметить, что всплески популярности Александра Невского каждый раз совпадали по времени с очередными конфликтами со шведами и немцами, например, в начале XVIII века в ходе Северной войны, в конце 30‑х годов XX века при обострении отношений с гитлеровской Германией.

Современные историки (я уж не говорю о писателях) склонны осовременивать Александра Невского, приписывая ему несвойственные черты и поступки. Он же был обычным человеком XIII века, умным и очень жестоким правителем и, безусловно, талантливым полководцем, но не настолько, чтобы две его победы закрывали нам целый век собственной истории.

Проордынские симпатии Александра Невского – вопрос крайне спорный. Как говорится, история не имеет сослагательного наклонения, поэтому бессмысленно гадать, что было бы, если бы Александр в 1252 году не поехал к хану Сартаку, а поддержал своего брата Андрея и князя Даниила Галицкого.

В то же время антизападная направленность политики Александра вполне понятна и оправдана. Орды Батыя и Неврюя принесли неисчислимые жертвы русскому народу. Но ханы Золотой Орды не стремились к уничтожению Руси. Ханам нужны были верные вассалы и их дружины, а главное – деньги. Поэтому ханы не только не разрушали властные структуры русских княжеств и православную церковь, а наоборот, пытались использовать их в своих целях.

В отличие от татар, рыцари‑крестоносцы и римские папы преследовали совсем иные цели. Русское государство и даже удельные княжества были им ни к чему. Им требовались рабы‑славяне, которые безропотно трудились бы на своих европейских господ и платили десятину римскому папе. Поражение в борьбе с крестоносцами грозило русским княжествам полным уничтожением, гибельно православной церкви, русской культуры и русского языка. Русь ждала в этом случае судьба Великой Моравии и Пруссии, от которых «носители просвещения и веры христовой» не оставили и следа.